Компас Кузнецова


1 272 0 Опубликовано: 21.04.2015 admin
{attr-title}


Это была самая страшная катастрофа за всю историю космонавтики. 24-е октября 1960-го, полностью уничтожена 41-я стартовая площадка Байконура. Взрыв ракеты Р-16 унес 78 жизней, но жертв могло быть больше, гораздо больше. В последний момент к сотрудникам НИИ Минсудпрома на стартовом комплексе подошел их руководитель, всегда сдержанный и демократичный, он вдруг повел себя необычайно жестко.

«Виктор Иванович нас поймал, увидел нашу группу ребят, все молодые ребята, так сказал: «У вас дети ведь есть?» - «Есть» - «Вы что, хотите, чтобы они остались без отцов?».

Виктор Кузнецов, о его фантастическом чутье, в кругу посвященных ходили легенды. Главный конструктор систем, благодаря которым космические ракеты научились осознавать себя в пространстве. В тот роковой осенний день 60-го сам Виктор Иванович Кузнецов обреченный старт не покинул.

Эта вроде бы забавная игрушка называется «гироскоп». Конструкторы говорят, что его изобретение для космонавтики все равно, что изобретение компаса, благодаря которому человек научился ориентироваться в безбрежных просторах океана.

«Все внимание обращают на ракеты там, на стартовый стол, на двигатели там, на горючее, на все такое. А если задуматься, то не одна, не одно изделие без гироскопического прибора, без комплекса командных приборов никуда не полетит».

С первых стартов ракет и до сей поры, только гироскопы не дают космическим аппаратам затеряться в безвоздушном пространстве.

«Никакой связи, ни по радио, ни визуальной, ни с чем вокруг нет. Вы получаете вот такую опору для вашего движения непосредственно на борту такого движущегося аппарата. Более того, вас там может не быть».

Если рассматривать ракету, как живой организм, то гироскоп - его вестибулярный аппарат. Так он выглядит в наши дни. Сложнейшая электронная система, которая создается в НИИ Прикладной механики, носящем имя своего легендарного, главного конструктора Виктора Кузнецова. Он всегда говорил: «Ракета уходит не ввысь, она летит по заданному маршруту и нацелена в конкретную точку». Чтобы выполнить это вроде бы простое требование, ракета, по сути, должна жить в полете.

«Прибор управляет ракетой без вмешательства человека, на борту ракеты нет человека. И нельзя, как вот в самолете, отключить автопилот и перейти на управление летчиком».

Уникальные кадры. Снимать этого человека запрещалось из-за строжайшего режима секретности. Изображение одного из создателей ракетного щита страны осталось только на любительской кинопленке домашнего архива. В семье он, казалось, отключался от работы, только здесь можно было жить не торопясь, только здесь прощались ошибки, и свои, и чужие.

«Я помню, как раз я одна дома была, мама была на работе. Он прилетел в Москву и говорит: «Ты ко мне не подходи, я в ванну и спать, и ко мне не подходи. Вещи все собери в мешок». Я говорю: «Зачем?» - «Они пахнут гарью, была авария». Я только увидела, что совсем седые вески. Он лысоват уже тогда был, но это его не портило, а виски совсем белые стали».

В жизни Виктора Кузнецова случалось много катастроф - судьба ракетного конструктора тех лет. 24-е октября 60-го, 41-я площадка, готовится самый первый старт межконтинентальной ракеты Р-16. Работы под личным контролем главы государства Хрущева, это ракета его мечты.

«Это первая ракета, которая противопоставлена была американским ракетам, вот этой межконтинентальной дальности, когда можно было давать ответный удар на расстояние до 10-ти тысяч километров. Это практически любая точка».

Янгелевская Р-16 должна была стать триумфом Кузнецова, хотя риск колоссальный. До этого старта его гироскопические системы часто выводили ракеты на заданные траектории с ошибками, поэтому полеты всегда корректировались с земли по радио.

«Радиосистема не позволяла решить целого ряда задач, она мешала. Она была уязвима, уязвима на помехи, и поэтому очень желательно иметь было инерциальную систему. И Виктор Иванович взялся за это, это был очень смелый шаг».

Это была не только огромная ответственность, но и конфликт с конструктором систем радионаведения Михаилом Рязанским, которого называли главным ракетным радистом страны. Вместе с Кузнецовым он входил в секретную элиту советского государства - созданный Сергеем Королевым Совет главных конструкторов.

«В этот совет входили шесть человек: председатель Сергей Павлович Королев, Валентин Петрович Глушко, Николай Алексеевич Пилюгин, Вадим Павлович Бармин, Михаил Сергеевич Рязанский, Виктор Иванович Кузнецов. Каждый имел cвое производство, свой институт, свой завод, свое направление, свою школу».

Шесть человек, по сути, определяли ракетно-космическую программу Советского Союза. Жесткие волевые руководители, жаркие споры и те же конфликты в Совете были нередки, однако Кузнецов обычно вел себя иначе.

«Во время конфликтов Виктор Иванович всегда пытался занять примирительно нейтральную позицию, потому что он обязан был создавать приборы для всех конфликтующих сторон».

Он любил рыбалку, но не любил охоту, жалел зверей, обожал цветы, выращивал на даче. А снимая их на свою кинокамеру, не щадил пленки.

«Учил соловьев петь. У него была классическая музыка, записанная на кассетах. Вот он включал бобину, значит, и соловей должен научиться петь, у него всего два колена, как это. Он должен научиться, правда. У него такой большой балкон был на террасе, наверху. Он ставил магнитофон, чтобы соловей учился петь».

Трудно поверить, что такой человек создавал ракетно-космическое оружие, что сам приход его ракетную промышленность начался с жесткого противостояния.

«Я работал в авиационной промышленности, он работал в судостроительной промышленности, делал системы, гироскопические системы навигации для морских судов, а встреча произошла в очень такие замечательные майские дни 1945 года».

Май 45-го, наши авиационные специалисты ведут охоту за ракетными секретами 3-го Рейха. Все оборудование вывозится подальше, в советскую зону оккупации. Действовать надо быстро, союзники тоже не дремлют.

«В тот период, собственно, гироскопическая промышленность была развита только в побежденной Германии и в победившей, победившем Советском Союзе, Англии, Америке и все».

Так началась гонка ракетного вооружения, которую позже назовут Холодной войной. С самого начала Советский Союз - один против всех бывших союзников. Тем неожиданнее в 45-м оказалась жесткая конкуренция со стороны своих. Когда несколько авиационных специалистов прибыли на Берлинский завод «Крайзель-Герет», их пустили не сразу, выяснилось, что там уже хозяйничает представитель судостроительной промышленности Виктор Кузнецов, он разрешил только взглянуть на свой трофей.

«Он трудился над таким большим прибором, которым впоследствии оказался экспериментальным прибором, гиростабилизированной платформой, разработанной немцами для будущих более совершенных систем управления полетом ракет Фау-2 и всех последующих модификаций».

В августе 45-го Борис Черток - начальник первого Советско-германского института «Рабе» в Тюринге, задача которого - поиск и изучение ракетных технологий Третьего Рейха. Однажды в институт доставили еще одну гироскопическую платформу, ценой огромных усилий ее сохранили заключенные концлагеря Дора, работавшие на производстве ракет Фау. Неожиданно на пороге института появился все тот же судостроитель.

«И тут произошел, я бы сказал, на моих глазах первый в истории конфликт между двумя будущими великими главными, тогда еще не главными, Виктор Ивановичем Кузнецовым и Николай Алексеевичем Пилюгиным, потому что Кузнецов сказал, что этот прибор - редкое произведение, что его надо немедленно упаковать, отправить в Москву. И здесь они будут его изучать с попыткой, значит, использовать опыт для воспроизведения сооружения соответствующего отечественного образца. А Николай Алексеевич Пилюгин сказал, что нет, он прибор отсюда не выпустит».

Эта конкуренция между Кузнецовым и Пилюгиным шла долгие годы, уже в Совете главных. Дойдет даже до прямого конфликта, когда их институты однажды объединят в один, и Пилюгин, конструктор ракетных систем управления, тоже займется гироскопами, однако пойдет своим путем.

«Пилюгин настаивал на том, чтобы были применены новые чувствительные элементы поплавковой работы. Но Виктор Иванович считал, что недостаточно был надежно отработан для установки на такую ответственную ракеты, и, тем более, что она должна была существовать на боевом дежурстве, там, до 10-ти лет».

Системы Пилюгина получат признание, их начнут ставить на ракеты. Особенно, когда станет известно, что такое же направление предпочли американцы. Уже через год выяснится - прав Кузнецов.

«Выяснилась серьезная конструктивная недоработка - со временем терялись качества этих очевидных элементов, там, жидкость начинала разлагаться, и прибор просто терял свою работоспособность, и приходил в негодность. А они же стоят на боевом дежурстве, как быть?».

Системы Кузнецова на свои ракеты решил ставить Михаил Янгель. Он не входил в Королевскую шестерку, однако именно его КБ Южное трудилось над созданием межконтинентальных ракет, которые вскоре стали основой стратегических ракетных сил Советского Союза. Янгель требовал ювелирной точности наведения. Доказательство, что системы Виктора Кузнецова наилучшие, будет получено довольно неожиданно.

«Я выпустил отчет, в котором анализировались результаты испытаний ракеты Р-12, на которые ставили наши приборы и приборы конкурирующей фирмы Пилюгина. И Виктору Ивановичу, может, кому-то другому, пришло в голову сравнить. Вечная борьба между главным конструкторами, нормальная борьба, конкуренция. Чей прибор лучше? И вот мне удалось показать, что наш прибор, который стоял на этом, на этих ракетах, имеют точность, ну, так скажем, немножко лучше чем то, что заявлено в фирме Пилюгина, и то, что реально сделано на этой ракете».

В 57-м Владимир Петелин был передовым инженером, вчерашний студент, это была его первая самостоятельная работа. И сразу вызов к одному из главных, к человеку, имеющему прямую связь с Кремлем. Виктор Кузнецов велел Петелину появиться в своем кабинете одному, без научного руководителя. Это встреча была экзаменом, так Кузнецов собирал свою команду.

«Закончилось это тем, Виктор Иванович посмотрел, говорит: «Ну ладно, подписывай отчет». Меня это даже слегка в оторопь вошло. Мне говорили, что он тебе сейчас его весь тебе исчиркает, на всякий случай. Он говорит: «Но имей в виду, что защищать это отчет ты будешь сам». И вот это вот его качество, которое первый раз я на себе испытал, это и наши другие товарищи испытывали, это человек проникся доверием. То есть, Виктор Иванович проникся доверием, во всяком случае, по этому вопросу, и дальше пускал в свободное плавание. Это не бросить человека в воду, он знал, грубо говоря, что там коленка, что я могу справиться с этой задачей».

Май 59-го, главному конструктору Михаилу Янгелю специальным Постановлением ЦК Партии поручается в кратчайшие сроки создать новую межконтинентальную ракету, которая получит индекс Р-16. Впервые автономная система управления ракеты должна ориентироваться только на гироскопические командные приборы Кузнецова. Радио-корректировки с земли не будет, чтобы исключить возможность перехвата управления.

Решимость Кузнецова взять на себя единоличную ответственность за точность межконтинентального полета казалась безумием. Сроки создания Р-16 были сжатыми и не позволяли провести тщательные испытания, проверить слаженность всех систем. Однако Кузнецов был уверен - его команда справится.

«Виктор Иванович перед нами поставил четкую задачу: «Ребята, помните, что гироскопистов в моем институте, у нас в институте полно, а вот системщиков нет никого. Вы должны изучить систему ракеты лучше, чем знают это разработчики. Потому что они никогда не могут создать нам условия работы нашего прибора так, как вы понимаете. Вы должны их научить, они должны ваши требования, ваши предложения воспринимать не как требования, с которыми можно спорить, а как обязательные к исполнению».

24-е октября 60-го, Байконур, 41-я площадка. Первую Р-16 готовят к старту, испытаниями руководит Главком ракетных войск Митрофан Неделин. Для Кузнецова и его команды - это день триумфа или поражения, третьего, казалось, не дано. Поэтому никого не удивляла нервозность Виктора Ивановича. Только позднее станет ясно - он остро чувствовал какую-то другую беду.

«У него в жизни было три или четыре случая, когда он буквально находился на грани смерти. И на ракетах, и в жизни, и прочие вещи. У него выработалось такое чувство опасности».

1938 год, контрольные стрельбы на крейсере «Киров». Это была точка отсчета Виктора Кузнецова, его рождения, как ученого конструктора гироскопической техники. Ему удалось выключить качку при стрельбе главного орудия. В те годы такие приборы были в Германии, США, теперь Советский Союз стал с ведущими державами на равных.

Молодой талантливый конструктор делает неплохую карьеру. В 1940-м его и еще нескольких специалистов отправляют в Германию принимать крейсер, который немцы строили для Советского Союза, там их захватила война. Кузнецова с товарищами отправили в концлагерь, однако сама судьба словно хранила Виктора Кузнецова, ведя к неведомой цели. В Кремле решили: он и его товарищи - слишком ценные специалисты. Советское правительство сумело произвести их обмен.

«Поскольку здесь были тоже немецкие дипломаты, немецкие специалисты, которые работали в Советском Союзе, а тогда, вы знаете, перед войной довольно активное было техническое и промышленное, так сказать, сотрудничество. Вот в обмен, в порядке обмена эта группа наших специалистов была вывезена из Германии через нейтральные страны, через Турцию, по-моему, на корабле. И таким образом он вернулся в Советский Союз».

В годы Великой Отечественной танки могли стрелять прицельно только стоя на месте, из-за чего сами становились легкой мишенью. При участии Кузнецова в 43-м была создана компактная гироскопическая система, которая позволяла танковой пушке держать цель во время движения. Однако сам Виктор Иванович во время испытания системы едва не погиб.

«Надо было проводить испытания. Танка нет, у них есть здоровый гироскоп, который держит эта самая башня с пушкой, точнее кусок башни с пушкой, и ствол длинной 4 метра. Ну, как говорит: «Пока это все не покачаешь, вот нет основания». Решили задачу обратно, как говориться. «Давайте будем качать ствол пушки, и смотреть, как будет реагировать система».

Раскачивать тяжелую танковую пушку конструктор стал лично, наваливаясь на нее всем телом.

«И в этот момент, гироскописты это понимают, гироскоп заклинило. А это привело к тому, что пушка полетела вверх уже сама по себе, и Виктор Иванович вместе с этой пушкой полетел через бампер».

Современный танк - грозное оружие во многом благодаря Виктору Кузнецову. Прицел танковой пушки не выпускает цель на любой скорости, несмотря на тряску или даже прыжки.

А самому Виктору Ивановичу полученные на тех испытаниях травма спины через два десятка лет вдруг подарила семейное счастье. Кадры из личного архива Виктора Кузнецова, единственный в жизни раз, когда его буквально выпихнут в полноценный отпуск, боли в спине станут невыносимые. В Карловых Варах он встретится с Натальей Константиновной. Ему уже за 50, конструктор ракетных систем, она - зрелая женщина, заслуженный врач Украины, и восторженная юношеская любовь с первого взгляда.

До этого дня в его доме не было радости. Несколько лет в больнице мучительно умирала его первая жена Ольга, ее Виктор Иванович не покинет. Наташе он мог только писать, даже не позволяя себе мечтать о встречах.

«Это был такой трогательный роман в письмах. У меня хранится большой, вот, такой. Я, правда, сама их не читала, практически никогда, ну, только те вещи, которые она мне зачитывала, еще когда была жива. Вот, их письма друг другу. Ну, обсуждение семейных дел, взаимоотношений, работы, то, что можно было писать, конечно, забота друг о друге».

Эти кадры они снимали спустя годы, уже после смерти Ольги Алексеевны, когда были вместе. В редкие часы отдыха он будто утопал в новой семье, возил ее на дачу или в Прибалтику порыбачить. Сам бездетный, по-настоящему нянчился с уже взрослой дочерью Натальей. На склоне лет он будто наверстывал то, чего был лишен долгие годы.

«Когда я ночевала на даче, он меня довозил до университета, ну, не до университета, а за углом, в тайном месте, останавливался по дороге на работу, я выходила. Иногда, когда у него было время, он стоял за углом и смотрел, не пойду ли я на 111-й автобус, чтобы ехать в Москву, в город, вместо занятий. Ну, мы иногда спорили о чем-то, какие-то советы давал, какими духами надо пользоваться вдруг стал нам рассказывать. Я думала, он этого ничего не знает. Все он знал».

В конце войны Кузнецову всего 32, но он уже считается лучшим гироскопистом страны. Неожиданно для себя он, начальник отдела НИИ 10 Минсудпрома, вдруг получает отнюдь не морское звание - полковник. Флот командирует его в Германию изучать передовую гироскопическую технику, но такую можно найти только на ракетах, а ими уже занимаются авиационные специалисты. Судьба словно сама вела Виктора Кузнецова в новую, только зарождающуюся ракетно-космическую отрасль, где его талант раскрылся по-настоящему.

«Приборы для ракетной техники совершенно не похожи, и требования к ним, к тем приборам, которые для военно-морской тематики, совершенно новые требования и по габаритам, весам, надежности, решающим задачам. То есть совершенно все было по другому».

Вакуум. Невесомость. Отсутствие какой-либо опоры. Единственный земной прибор, который не боится холодной космической пустоты, позволяя ориентироваться в ней – гироскоп. Термин «гироскопия» не случайно похож на медицинский, как и в медицине, здесь нельзя ошибиться. Малейший недочет стоит очень дорого. Это невывод ракет в заданную точку, не попадание в цель, это авария.

«Первая, самая, конечно, главная в его школе - он всегда говорил, что от нас ждут выполнения задачи с требуемыми точностью и надежностью, поскольку нас никто не дублировал».

14-е июня 63-го года. Космодром Байконур. Несколько минут до старта ракеты. «Восток-5» будет пилотировать космонавт Валерий Быковский, и это только первая часть важнейшей космической программы.

«Уже шла автоматическая подготовка и набор готовности к старту. Вдруг замигал транспарант, сигнализирующий о нулевой стартовой готовности гироскопического прибора».

Ситуация накаляется. Всего через два дня с этой же площадки должен стартовать следующий корабль с первой в мире женщиной космонавтом Терешковой. Быковский на своем Востоке будет ее сопровождать. Но теперь вся программа под угрозой срыва. Постоянно звонят из Кремля. Руководивший стартом Сергей Королев требует Кузнецова к себе.

«Ну, Сергей Павлович, значит, тут же немедленно выбежал. Мы с Виктором Ивановичем находились вот этой гостевой. И, значит, такой он напряженный говорит: «Кузнецов, срочно в пультовую». Мы прибежали в пультовую и видим, действительно, то погаснет транспарант, то загорится. Какая-то неустойчивость».

Кузнецов принимает решение - срочно менять прибор, оставив космонавта в кабине, он отвечает за все. Аппаратуру доставляют уже через 20 мин.

«Ну, Сергей Павлович говорит: «Давай, - говорит мне, - давай, полезай наверх, помогай устанавливать прибор и контролируй сам прибор». Сам Сергей Павлович остался внизу, а я с военными, с расчетом, схватили этот прибор под мышку и, значит, наверх. Он, значит, стоял на 3-й ступени, то есть практически на самом верху. Кругом пары заправленного кислорода. Все это так напряженно, конечно, для меня это были очень неприятные минуты ответственности. Но, тем не менее, значит, поднялись наверх, залезли в нужное, значит, место, сняли тот прибор, который был подозрительным, поставили новый прибор, все проверили, закрыли».

Взяв на себя ответственность в кратчайшие сроки поменять прибор, Кузнецов помнил, какими фатальными ошибками грозит спешка. Не прошло и 3-х лет, как в похожей ситуации здесь на Байконуре погибло 78 человек.

24-е октября 60-го, подготовка к испытанию межконтинентальной Р-16. Та же гонка, те же звонки из Кремля. У Кузнецова острое предчувствие чего-то непоправимого и страшного. За 3 часа до старта он начинает буквально выгонять своих сотрудников с площадки.

«Второй раз он нас уже когда поймал, он сказал: «Если я вас еще увижу, я вызову наряд солдат, и они вас под конвоем уберут отсюда». Мы опять не поверили ему. На 3-й раз он нас взял лично, нас 3-е человек было, довел до КПП, посадил в машину, а там сидел молодой шофер, солдатик, его личный шофер, который водил, и он ему сказал, не помню как его зовут: «Вот если они сбегут у тебя по дороге, я скажу командирам, чтобы тебя посадили на губу».

Тем временем в автоматике двигателя ракеты найдена неисправность. Руководивший испытаниями маршал Неделин приказывает устранить ее как можно быстрее. Контролируя ситуацию, сам находится у подножия ракеты, его окружают руководители министерств, конструкторы. За полчаса до пуска включается программа автоматической проверки всех систем.

«Программа была составлена так, что, благодаря ей, шло не исследование, а задействованы были цепи пусков этой ракеты. Ну, не учли, что, второпях тогда все это делалось, давайте быстрее, к праздникам, и сверху давили».

Вместо того, чтобы проверить двигатели второй ступени, программа их включила.

«И мы уехали со старта, по сути дела, за 2 часа до этого трагического взрыва. Сам Виктор Иванович спасся, ну случайно, хотя я в этом вижу некоторую мистическую составляющую. Виктор Иванович отошел метров на сто, он курил непрерывно, когда особенно волновался, и это вот курение его спасло».

14-е июня 63-го, космический корабль «Восток-5» стартовал всего с 3-х часовым опозданием. Позднее выяснят - барахлил сигнальный датчик, сам гироскопический прибор Кузнецова был в идеальном состоянии. А злополучную Р-16, взрыв которой унес около 100 жизней, уже ставили на боевое дежурства. И здесь аппаратура Кузнецова, которая впервые без всякой подстраховки должна была направлять ее полет, не вызывала нареканий. Как и новые гироскопические системы, их было еще много.

«Приборы не прикладной механики участвовали в освоении Луны, в облете Луны, в посадке на Луну, взлете с Луны. Также учувствовали в полетах на Венеру, на Марс, на комете Галлея и так далее».

До сих пор нельзя раскрыть устройство и работу гироскопических систем Виктора Кузнецова. Даже спустя 10-тилетия на его разработках гриф «секретно». Они до сих пор в строю. Они стали легче, компактней, выглядят совсем не эффектно - непонятные железные коробки. Но именно благодаря им, ракета словно живое существо, осознает себя в пространстве, знает, где находится, и куда лететь. Она живет в полете.

«Нового ничего не придумали, как доставить ракету-носитель в заданную точку пространства, как оставить спутник в заданной точке пространства, стабилизировать его, значит, заставить смотреть в определенную точку без гироскопических приборов практически невозможно».

Создатель уникальных космических систем Виктор Иванович Кузнецов ушел из жизни как-то внезапно, словно благоволившая ему судьба, всегда оберегавшая его от, казалось бы, неминуемой смерти, вдруг сочла, что свою земную миссию он выполнил.

«В ЦКБ он лег на обследование, на плановое, он был здоров практически. Но обследование есть обследование. То есть, когда поднялось у него вечером давление, мы ему ввели какой-то препарат, и, в общем, начался астматический, астмоидный приступ такой, что с потерей сознания».

Его не стало в 91-м, когда рухнула страна, когда казалось, что и космонавтика вдруг стала никому не нужна. Тихо и незаметно уходила создавшая ее старая гвардия. А молодые кадры не видели никаких перспектив. Когда казалось, что все кончилось.

«А для нас трагедией является в этом смысле еще вопрос, то, что в течение 10-15-ти лет от нас выпало поколение среднего возраста 45-60-тилетних. У нас остались их единицы. Нас учило наше предшествующее поколение, я с большим пиететом воспринимаю своих руководителей, которые воспитывали нас, учили и давали учиться самостоятельно. То есть показывали, отдавали круг проблем. Мы начинали учить. Вот когда мы как раз вошли в раж, что называется, и могли готовить новых специалистов, они все пропали».

И все же надежда есть. Вот вручается премия имени Виктора Кузнецова. Вручают ее студентам Бауманки. Понадобилось почти 2 десятка лет, чтобы молодежь снова стала мечтать о космосе.

«Это действительно нужное, важное дело. И кто, если не мы, вот. Что надо поднимать это из застоя, вытаскивать».

Они пришли сюда по целевому набору. В НИИ Прикладной механики действует филиал МГТУ имени Баумана, специально для него открыт новый корпус, многие из этих студентов - сотрудники института.

«Это та основа, что позволяет надеяться на лучшее, на лучшие разработки гироскопического прибора, на лучшие стартовые комплексы, и вообще, на продвижение прогресса космической отрасли».

Большинство этих молодых специалистов твердо намерены связать жизнь с космонавтикой, с институтом, который носит имя его главного конструктора, Виктора Ивановича Кузнецова. В 90-е годы, когда казалось, что космонавтика уходит в забвение, его команда продолжала работать, создавая новые системы. Люди помнили слова своего главного, сказанные незадолго до смерти.

«Когда наступили тяжелые времена, Виктор Иванович как-то в одном из разговоров сказал, что нечего жаловаться на судьбу, таким временем надо воспользоваться, для того, чтобы работать над новыми задачами,над новыми проектами, над новыми техническими решениями. Пусть они сегодня еще не будут реализованы, вот сделайте документацию. Придет время – понадобятся».

Кузнецов снова оказался прав - Россия строит новый космодром, а в отрасль стала приходить молодежь с надеждой на будущее. Так в чем-то неожиданно, спустя годы, вновь подтвердилось - Виктор Кузнецов, может быть единственный в нашей стране главный конструктор, у которого не было тупиковых идей. Даже те, что казались безумными, увидели жизнь.