Морская сила России. Смертельные игры.


643 0 Опубликовано: 21.04.2015 admin
Морская сила России. Смертельные игры.


28 октября 1962 года советская подводная лодка Б-59 под командованием Валентина Савицкого выпускает торпеду с ядерной боеголовкой по американскому авианосцу «Рэндл». Взрыв уничтожает более дюжины кораблей в радиусе полусотни миль. Президент США Джон Кеннеди отдает приказ о нанесении удара по советским ракетным позициям на Кубе. Несколько ракетных установок Р-12, уцелевших после первой волны бомбардировок, наносит ответный ядерный удар по территории США.

Американские подводные ракетоносцы выпускают ядерные баллистические ракеты по крупнейшим промышленным центрам СССР. Боевые действия с применением оружия массового поражения продолжаются несколько месяцев. С лица земли стерты Вашингтон, Нью-Йорк, Москва, Ленинград и другие крупнейшие города мира. Сотни миллионов людей погибли. Значительная часть Европы и США радиоактивно заражена.

Сегодняшний мир действительно мог стать таким, если бы не одна случайность. Запомните эту дату: 28 октября 1962 года. Этот день мог стать последним днем нашей эры.

В августе 1945 года двумя мощными атомными взрывами американцы уничтожили Хиросиму и Нагасаки. Япония капитулировала. Так закончилась Вторая мировая война, и началась новая, холодная. Самой жаркой ей предстояло стать в стальных отсеках подводных лодок.

В СССР первое испытание атомного оружия было произведено лишь спустя четыре года, в 1949-м; в Великобритании в 1952-м; во Франции в 1957-м. А в 1964-м к «ядерному клубу» присоединился Китай. Сначала атомные бомбы испытывали, сбрасывая их с самолетов, подрывая на земле или под землей. А когда ядерные заряды смогли уменьшить в размерах, ими начали оснащать баллистические ракеты и торпеды. Торпеды с ядерными боеголовками могли стать реальным противовесом американским авианосным соединениям, царившим в океанах. Всего одна торпеда, выпущенная с подводной лодки, способна уничтожить целую ударную группу: авианосец и корабли его охранения.

Осенью 1961 года командир дизельной подводной лодки Б-130, Николай Шумков, получает приказ: провести на ядерном полигоне, на Новой Земле, испытания так называемого спецоружия.

«Выстрелив торпедой, я сразу ложился на курс и уходил в сторону, как бы прячась за скалу. Торпеда, пройдя заданное расстояние, погружалась на предельную глубину, касалась грунта, и от соприкосновения происходил взрыв. То есть, этот гидравлический удар смягчался скалой».

Ровно через год в Саргасовом море, когда американский эсминец пойдет на таран подводной лодки Николая Шумкова и точно такая же торпеда с ядерной боеголовкой уже будет заряжена в торпедный аппарат, командиру Б-130 придется решать: применять ядерное оружие или нет.

В начале шестидесятых годов США почти в двадцать раз превосходили СССР по количеству ядерного оружия и его носителей.

«Американцы к этому времени уже нас обложили со всех сторон. В Измире (Турция) стояла ракетная база. Пятьдесят «Юпитеров» в течение десяти минут могли накрыть ядерным оружием всю европейскую часть. Мы же, если даже и пустим несколько ракет, то они туда будут лететь 25-28 минут. Это довлело над Хрущевым».

Советское правительство решает тайно разместить на Кубе, менее чем в двухстах километрах от территории США, свое ядерное оружие. Теперь даже ракеты Р-12 с дальностью 2000 километров могут поразить половину территории противника. Кроме ракетных, к переброске на Кубу готовят и другие войска. Численный состав всей группы 51000 человек.

«Я выступал как разработчик этой операции. Наши дипломаты, кроме Громыко, никто не был допущен, Добрынин ничего не знал. Никаких телефонных разговоров даже по «кремлевке». Если что-то было нужно, он приезжал к нам, заходил в кабинет, и обговаривали. Вот так все было засекречено».

Морская составляющая операции – план «Кама» – вступал в действие 1 октября и предусматривал перебазирование на Кубу подводных кораблей, а также эскадры дизельных подводных лодок – семи ракетных и четырех торпедных.

«Предварительно нас инструктировали, собрали в начале лета 1962 года, объединили в бригаду четыре подводные лодки и сказали, что пойдете в одну из азиатских стран. Какую – не назвали. Мы предполагали сами по тем событиям, которые развивались в мире, что это будет одна из африканских стран, или же Куба».

К участию в операции стали готовить четырех лучших командиров дизельных подводных лодок из Полярного, военно-морской базы Северного флота: Валентина Савицкого, Николая Шумкова, Алексея Дубивкова и Рюрика Кетова. Начальником штаба бригады назначили Василия Архипова. Этому человеку выпало сыграть решающую роль в судьбе мира.

«Подготовка, конечно, отличалась от обычной. Во-первых, нам загрузили много хороших консервов. Кроме того, начали поставлять новые холодильники. Но, как всегда, не угадали, поставив новейшие «ЗИЛы», которые в лодку влезть не могли».

«Замена продуктов не обошлась без казусов. Нам нормально давали куриные яйца, а тут дали, понимаете ли, цесаркины яйца, мотивируя тем, что они у нас не бьются. Демонстрировал это сам начальник тыла штаба флота: бросал эти яйца на палубу, и они прыгали, как мячики».

«Впервые выдали нам разовое белье, матросам кальсоны, а офицерам трусы; марлевые рубашки. Хуже было со всевозможными запасными частями, как всегда, и многие лодки ушли неукомплектованными».

«Мы с командиром БЧ-5 поставили вопрос, что нам нужно менять аккумуляторную батарею. На что нам было сказано, что «не ищите пути невыхода в море, а ищите пути, как выйти в море».

«В последний день, тридцатого числа, нам прислали еще группу Осназ».

«Подводники про нас вообще ничего не знали, что это за Осназ, отношение было крайне негативное, и вообще прошел слух, что это какие-то ГБшники».

«У нас никогда не было группы Осназ, она нам не была необходима. Нам не надо было прослушивать информацию противника, а ведь на счету каждый человек, принятый на борт подводной лодки – с размещением тяжело».

«Со скрипом нам это дело вбили. Но потом оказалось, что эти ребята нам очень помогли».

«За день до выхода нам погрузили атомную торпеду, чего никогда до этого не было. За четыре часа до выхода нас собрал провожающий нас адмирал Фокин».

«Тогда мы сказали:

- Товарищи, дорогие, мы погрузили торпеды - для перевозки?

- Нет, на постоянное место, будем все время с собой ее возить.

- Тогда, простите, как мы ее будем использовать, когда применять?

- А это я не знаю».

«Адмирал Рассохо поднялся и говорит: «Применять, если будет на вас нападение, и будет дырка в прочном корпусе. И второе – это по приказу из Москвы». Мы записали это в вахтенный журнал. Вот это меня очень насторожило».

Вот так, единственный раз в истории, четыре советских командира получили персональное право начать ядерную войну. Из них только один, Николай Шумков, до этого имел дело с ядерным оружием.

Ранним утром 1 октября 1962 года четыре подводные лодки, одна за другой, отдали швартовы и отошли от пирса. Из-за тумана и темноты видимость составляла не более десяти метров. Но лодки шли с выключенными ходовыми огнями: приказ требовал полной секретности. Теперь никто уже точно не знал, куда они идут и зачем. Запечатанные пакеты с маршрутами движения и пунктом назначения командирам предстояло вскрыть только после выхода в Кольский залив. На выданных им картах был весь мировой океан.

К середине сентября ядерные боеголовки для ракет средней дальности уже находятся на Кубе. Но Америку все больше тревожат такие масштабные морские перевозки. Американские самолеты летают вокруг советских судов в опасной близости, в каких-нибудь 50-100 метрах. 17 сентября Никита Хрущев утверждает еще одну инструкцию, согласно которой капитан судна, подвергшегося обстрелу, имеет полное право применить оружие. В то же время в Европе, Средиземном море и северной Атлантике, проходят учения вооруженных сил НАТО по отработке перехода к полномасштабной ядерной войне. 7 октября газета «Красная звезда» сообщает, что вооруженные силы СССР находятся в состоянии стратегической готовности.

Но ничего этого командиры четырех подводных лодок не знают. В секретном пакете указаны лишь маршрут движения, конечная точка – порт Мариель на острове Куба, и срок прибытия – 1 ноября. Идти надлежит скрытно, со средней скоростью перехода 10 узлов. Но идти так быстро и оставаться незамеченными – задача почти невыполнимая. Ведь на пути к Кубе лодкам предстоит преодолеть не только тысячи миль, но и три противолодочных рубежа.

«Первый рубеж у нас был Нордкап-Медвежий, за который отвечали норвежские силы НАТО. Они всключали в себя "Орионы" - надводные патрульные суда. Он небольшой рубеж, каких-нибудь 70-80 миль практически; проскочили мы его и вышли в Норвежское море. Второй рубеж был более серьезный для нас – это выход в Атлантику».

Фареро-Исландский рубеж очень надежно перекрыт самолетами и патрульными судами. Вот тут-то и пригодились специалисты радиоразведки.

«Я прослушивал радиосети противолодочных сил ВМС США в районе Фарерских островов. Они каждый час докладывали, что следуют из такой-то точки в такую-то, с такой-то скоростью. Я мог предупредить командира лодки о приближении самолета с той или другой стороны».

«И мы это дело проскочили. А когда всплыли, то остались уже без связи с Москвой, и встретил нас колоссальный ураган».

«Выхожу на мостик, смотрю – волны такие, что даже неба не видно, никакого просвета. Мы пристегивались на пояса к рубке, отрывает – невозможно удержаться, силы не хватает. Если бы пояса не были пристегнуты, людей бы поднимало и неизвестно куда уносило».

«Вахтенный офицер Мухтаров Иван Васильевич буквально чуть-чуть прозевал волну, не прижался вовремя, и сразу у него было сломано два ребра».

«В такой штормовой погоде людям какую-то пищу принимать невозможно, так укачивало. Люди не ели по двое-трое суток. Иногда было слышно такие вздохи: «Ох, мама, как тяжело».

Бедные коки героически варили обеды, а все это выплескивалось из бачков, они были обежженные. Запах в лодке был неимоверный, потому что всех тошнило, практически никто ничего не ел».

В разгар шторма у одного из моряков лодки Б-36 случился приступ острого аппендицита. Сделать операцию при такой качке невозможно, и командир Алексей Дубивко приказал погружаться.

«На глубине 100 метров лодку покачивало, настолько был сильный шторм. Когда доктор начал резать, то санитар-подводник, который ему должен был ассистировать, упал в обморок. Пришлось срочно замполиту и мне руки в йод, один из нас подавал ему инструмент, а другой обтирал ему лоб от пота».

Операция задержала экипаж Дубивко на сутки, остальные лодки продолжали идти по бушующей поверхности океана. От перенапряжения техника не выдерживала, ломалась. Ее ремонтировали на ходу и опять вводили в строй. Но переждать шторм на глубине подводники не могли, времени оставалось все меньше и меньше.

14 октября американский самолет-разведчик впервые обнаруживает на Кубе строительство стартовых площадок для советских баллистических ракет Р-12. На следующий день шесть американских атомных подводных лодок с ядерными баллистическими ракетами «Поларис» выходят со своей базы в Шотландии на боевое патрулирование.

17 и 18 октября разведка США получает новые снимки кубинской территории. Они подтверждают быстрое развертывание ракетных стартовых позиций.

18 октября Министр иностранных дел Андрей Громыко и посол СССР в США Анатолий Добрынин встречаются с Президентом Джоном Кеннеди. Громыко заверяет Кеннеди в том, что на Кубе ракет нет и не будет. Американцы ему не верят. Самолеты-разведчики появляются над Кубой все чаще и чаще.

Тем временем, ураган помог лодкам незаметно преодолеть самые трудный Ньюфаундленд-Азорский рубеж. Наконец вышли в Саргасово море, оазис прозрачных неподвижных вод, окруженных мощными течениями Северной Атлантики. Здесь даже в октябре температура воды +30, и так до глубины 100-150 метров. Никто не предполагал, что ждет подводников в этой жаркой морской пустыне.

«Больше двух недель нас бросало, а теперь море дало нам отдохнуть. Наверху просто чудо, в лодке – ужас. Температура в некоторых отсеках до +70. В самых холодных местах +37, да еще такая духота... Что будет с нами, если это продлится больше месяца?»

«Мы просто-напросто раскалили лодку и не могли ее потом охладить. Вот как может человек выдержать постоянно такую температуру? Опреснитель толком не работает».

«Стакан пресной воды давался на сутки. Можешь ее пить, можешь зубы чистить».

«Системы кондиционирования не было. Начались обмороки личного состава. Падают в обморок крепкие сибирские парни, которым по 22 года. Не выдерживали такой температуры».

«Только начнешь зарядку аккумуляторной батареи – температура электролита поднимается до 47 градусов, а по инструкции делать зарядку свыше этой температуры запрещается, потому что идет обильное выделение водорода, а это грозит взрывом».

«Резко ухудшается самочувствие. Спать от этой убийственной жары и духоты никто не может, хотя люди очень устали и ослабли. Все покрылись водничками, некоторые ходят, как индейцы: они намазались зеленкой, а она от пота растеклась по всему телу. Разговоры только о питье и слышно. Ох, как хочется пить... Трудно писать на бумаге, она покрыта потом».

18 октября американцы получают доказательства того, что на Кубе развернуто советское наступательное оружие. В Белом доме идут непрерывные дебаты: как заставить СССР убрать с Кубы баллистические ракеты? Расчеты американских аналитиков показывают, что потери США от возможного советского удара с Кубы будут катастрофическими. Как напишет потом в своих мемуарах Хрущев, «этой силы было достаточно, чтобы разрушить Нью-Йорк, Чикаго и другие промышленные города, а о Вашингтоне и говорить нечего – маленькая деревня».

Американские генералы настаивают на массированной бомбардировке всех смонтированных на Кубе пусковых установок. Министр обороны Роберт Макнамара предлагает более мягкое решение: морскую блокаду Кубы. Ведь бомбардировка не гарантирует, что уцелевшие ракеты не смогут уничтожить несколько городов США. Джон Кеннеди колеблется.

Тем временем американские войска уже стягиваются в районы, максимально приближенные к Кубе. У южных берегов Флориды сосредоточивается мощная группировка военно-морского флота США. Дополнительные силы перебрасываются на американскую военную базу в Гуантанамо, на Кубе. Весь мир с тревогой наблюдает за быстро разгорающимся конфликтом. Ядерная катастрофа почти неизбежна.

20 октября советские подводные лодки получают новый приказ из Москвы: на Кубу не идти, занять районы боевого патрулирования и каждые четыре часа всплывать на очередной сеанс связи. Рискуя себя обнаружить, командиры регулярно выходят на связь. Но о том, почему изменили маршрут, и что вообще происходит в зоне дислокации лодок, Москва не сообщает.

«Практически ничего нам не передавали. Нам передавали сводку по сельскому хозяйству, как мы работаем ударным квадратно-гнездовым методом, сколько где-то сняли пшеницы, кукурузы, и так далее. А конкретных указаний о работе американских противолодочных сил, о том, что там делается, общая политическая обстановка – это нам не давалось. Эту обстановку мы выуживали из мира американских СМИ».

«Замполит ходил к оснасовцам, потом приходил в кают-компанию на завтрак и говорил: «Из некоторых источников стало известно…» – это чтобы его самого не сняли, за то, что он слушает «Голос Америки».

20 октября радист лодки Б-130 перехватывает сообщение: одна из наземных станций передает на борт американского самолета точные координаты их подводной лодки. Командир Шумков в недоумении: как американцы могли получить эти сведения?

«Они расставили свои гидрофоны береговой охраны в сотне километров от берега. Мы об этих гидрофонах тогда не имели никакого представления. И поэтому каждый шаг, когда мы начали приближаться, особенно когда работают дизели, когда идут зарядки, они слышали. Мы даже думали, что в Главном штабе засел шпион, настолько они нас вели. Куда ни придешь, стоит их эсминец».

На этот раз Б-130 уклонилась от встречи с противником. Но на лодке серьезные поломки: из трех дизелей два повреждены во время шторма и требуют заводского ремонта. А изначально неисправные аккумуляторы едва держат электрический заряд. Для экипажа Шумкова это равносильно приговору.

22 октября Джон Кеннеди принимает решение и обращается к американскому народу и всему миру: «Правительство, как и обещало, провело самое пристальное расследование наращивания советского военного потенциала на острове Куба. Все суда любого рода, идущие на Кубу из любого государства или порта, если будет установлено, что они перевозят наступательное оружие, будут повернуты назад».

После заявления Кеннеди о блокаде Кубы Фидель Кастро объявляет всеобщую мобилизацию. Подготовка завезенного оружия к действию ведется днем и ночью. Американские военно-морские силы получают указание: останавливать торговые суда, находящиеся в зоне карантина, в случае отказа стрелять по рулям и гребным винтам. Но если американцы остановят и досмотрят хоть одно советское судно, Хрущев грозит приказать своим подводным лодкам топить американские корабли. На поиск советских подлодок выходит американский Атлантический флот.

«Четыре подводные лодки «поставили на уши» весь противолодочный Атлантический американский флот. Вышли противолодочные авианосцы, корабли, у которых была задача не пропустить подводные лодки в сторону Кубы. А нам, подводным лодкам, была поставлена задача скрытно перейти в район Кубы, в порт Мариэль. Как они нас могли не пустить – взять за хвост и держать? Единственный метод – это применить оружие».

«На каждую подводную лодку приходилось до пятидесяти кораблей и до пятидесяти самолетов и вертолетов. Саргасово море ведь небольшое, бермудский треугольник – это 300 на 900 миль. Представляете, такая масса на таком клочке?».

«26 октября американский самолет обнаруживает подводную лодку Б-59 командира Савицкого. В преследование включаются авианосец «Рэндольф», дюжина крейсеров, эсминцев, десятки противолодочных самолетов и вертолетов. Лодка уклоняется, меняет глубину, курс, но силы слишком неравны. Американцы держат лодку железной хваткой.

«Нас загнали под воду, и двое суток мы не всплывали. В лодке было темно, горело только синее аварийное освещение, дышать было очень тяжело, люди задыхались, температура в отсеках была от 50 до 70 градусов».

Обстановка накаляется. Уже разрабатывается план массированного удара по Кубе и последующего вторжения. Граждане Флориды в панике, идет массовая эвакуация населения.

26 октября. Хрущев отправляет Кеннеди письмо, из которого ясно, что ракеты могут быть вывезены, если США гарантирует ненападение на Кубу.

27 октября. Москва ставит новые условия: США должны убрать ракеты «Юпитер» из Турции. Кеннеди отвечает на первое письмо, он готов отменить блокаду и гарантировать неприкосновенность Кубы, если наступательное оружие будет вывезено. Внезапно над Кубой, без приказа из Москвы, сбивают американский самолет. Кризис обостряется до предела, война может начаться в любую секунду.

Наступает 28 октября, решающий день для судьбы мира. Б-59, лодка командира Савицкого, находится на глубине 130 метров. Американские эсминцы берут ее в плотное кольцо, вынуждая всплыть. Люди крайне измучены адским напряжением, жарой и влажностью. Уже который день они дышат аэрозолем из гидравлики, серной кислоты и прочих испарений техники. Излучения низкочастотных локаторов эсминцев непрерывно бьют по корпусу лодки, все равно что палкой по железной бочке. Рядом то и дело рвутся гранаты и взрывпатроны, лодка вздрагивает, а лампочки освещения разлетаются вдребезги.

«Ситуация была такая, что мы еще не знали, война или не война. Может, они хотят нас в плен взять. Мы не знали обстановку наверху, а это был самый пик кубинского кризиса».

В лодке уже нечем дышать. Электричества может хватить только на бой с противником. Командир Валентин Савицкий и начальник штаба бригады Василий Архипов решают всплывать.

«Само всплытие подводной лодки означает ее гибель. Поэтому Савицкий и кричал, что «я всех тут перестреляю, но флот не опозорю. Мы утонем, но от этого «Рэндольфа» и от одиннадцати эсминцев ничего не останется».

«Когда ночью всплыли, полезли трое. Впереди командир, за ним начальник штаба, и за начальником штаба сигнальщик, по всем канонам и положениям, с прожектором, так как стоит ночь. Вокруг стоят корабли, все прожектора включены и направлены на них. Летают два «Ориона», один заходит, другой делает круг и бьет. Линия огня идет вдоль лодки. Другой бьет прямо по носу. Савицкий говорит: «Ну, сейчас я им покажу! Внизу приготовить торпедную аппаратуру!»

Уже идет подготовка торпеды, нужно успеть выстрелить первыми. Савицкий прыгает в шахту рубочного люка, чтобы отдать решающую команду «Пли!». И тут происходит нелепая случайность.

«Прыгает Савицкий вниз, и прямо на плечи сигнальщику. То есть, он задержал командира своим телом. Какая-то секундная заминка, и Василий обращает внимание, просто краем глаза, что кто-то в нашем направлении дает вызов. Я кричу: «Командир, давай ответим». Если против нас применяют оружие, зачем нас вызывать?».

Из вахтенного журнала Б-59:

05:12: Запрошено прожектором: кому принадлежит корабль?

Отвечено: корабль принадлежит СССР.

05:15: Самолеты производят постоянные выстрелы. Корабли проходят в непосредственной близости, пересекают наш курс.

05:23: Передан семафор на один из эсминцев: требую прекратить провокационную стрельбу.

«Назревала такая обстановка, что вот-вот начнется война, нужно было дать ответ. И чтобы Кеннеди получил быстро этот ответ, послали Ильичева – секретаря ЦК по пропаганде, на радио Коминтерна. На весь мир передали: мы согласны вывести ракеты при условии, что вы не будете нападать на Кубу и что вы выведете ракеты «Юпитер» с Измира».

Похоже, угроза ядерной войны миновала. Но на советских подводных лодках, вооруженных ядерными торпедами, о мирном разрешении конфликта пока ничего не знают. А преследование лодок в Саргасовом море продолжается.

Дизельные субмарины могут находиться под водой, пока хватает запасов электричества. Потом необходимо всплывать, заряжать аккумуляторы, и только после этого можно попытаться уйти на глубину. Ночью подводная лодка Николая Шумкова пыталась зарядить аккумуляторные батареи. Тут ее обнаружил американский эсминец.

«Был такой момент, когда американцы пытались выйти на таран. Буквально какие-то минуты удержали от применения оружия. А когда я погрузился, был на глубине метров семнадцать – около двадцати, в это время над подводной лодкой прошел американский миноносец. Стоило мне задержаться с погружением на одну-две минуты, естественно, было бы столкновение. Глубина в этом районе, где мы находились, была порядка пяти-шести тысяч метров. То, почему лодка утонула, так и осталось бы неоткрытой истиной до сих пор».

Утром 30 октября подводная лодка Николая Шумкова всплывает в окружении американских кораблей. Теперь она полностью обездвижена, запас энергии в аккумуляторах иссяк, а все три дизеля вышли из строя.

31 октября, взятая в тиски тремя эсминцами, всплывает лодка Алексея Дубивко. «Мы с глубины 25 метров буквально выбросились на поверхность. Лодка подскочила, как это обычно бывает, командир – к люку, начал его открывать, люк не открывается… Мы не знали, что эсминец сделает: разрежет нас, или обстреляет; сравняли давление, и тогда люк откинулся. После того как отдраил люк, выскочил на поверхность, встал на рубку и повыше поднял наш военно-морской флаг».

Но одну лодку, Б-4, командира Рюрика Кетова, американцы все-таки не заставят всплыть. Савицкий и Дубивко, зарядив аккумуляторные батареи, ускользнут из-под носа противника и уйдут на глубину. Лодку Шумкова возьмет на буксир советское судно, и отведет в Полярный. До конца ноября три субмарины продолжат патрулирование в Саргасовом море, пока не будут вывезены ракеты с Кубы. И хотя преследование лодок будет продолжаться, американцам уже не удастся заставить их подняться на поверхность.

Впервые со времен Второй мировой войны группа советских подводных лодок совершила такой бросок через океан. Почти три месяца находясь в нечеловеческих условиях, наши подводники проявили невероятную стойкость и мужество. Каждый из командиров был в ситуации, когда он мог применить ядерное оружие, и если бы не их выдержка и самообладание, каким бы был наш мир сегодня? Но вместо наград командиров ожидал суровый разнос у замминистра обороны, Андрея Гречко.