Потаенное судно

Фильм первый

29 января 1904 года японский императорский флот атаковал русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура. Началась Русско-Японская война. К началу боевых действий оборону дальневосточных рубежей Российской империи с моря обеспечивали совместные силы Тихоокеанской эскадры и Сибирской флотилии. Командование эскадрой Тихоокеанского флота было возложено на вице-адмирала Оскара Старка. По численности она была примерно равна японским силам, но военные действия на море развивались для русского флота неблагоприятно. Японцы напали внезапно, натиск противника был необычайно силен. Это привело Тихоокеанскую эскадру к фатальным потерям. Несмотря на героическое сопротивление, погибли крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец».

12 февраля японские крейсера подошли к Владивостоку и обстреляли город. По русским позициям было выпущено свыше двухсот снарядов. Правда, существенного вреда городу они не нанесли; дистанция стрельбы была слишком велика, подойти ближе мешал лед. К этому времени основные силы русского военно-морского флота были сосредоточены южнее, в Порт-Артуре. Осажденный город оказался практически беззащитным. Но неожиданно обстрел прекратился. Эскадра адмирала Камимуры спешно покидала владивостокский рейд. Почему они не решились подойти ближе, долгое время оставалось загадкой…

К исходу девятнадцатого столетия в русском флоте шло интенсивное строительство различных типов кораблей, и прежде всего военных. Все шло к тому, что вскоре Российской империи придется вступить в войну с Японией. Данные внешней разведки прямо указывали даже дату начала войны: 1905 год. Именно к этому времени Япония должна закончить программу усиления своего военно-морского флота на Тихом океане. Одновременно Германия начинала строительство эскадренных броненосцев, а следовательно, обеспечивала себе преимущество на Балтике.

Обстановка явно не располагала к спокойствию. В России осуществляют закладку целой серии тяжелых кораблей. В то время корабли Балтийского флота составляли своеобразный резерв для Тихоокеанской эскадры. Они несли вахту на дальневосточных рубежах империи по нескольку лет, сменяя друг друга. Для того чтобы попасть к месту несения службы, русским кораблям приходилось совершать практически кругосветное плавание.

К началу 1905 года планировалось существенно увеличить численность Балтийского флота. Всего вводилось в строй 12 эскадренных броненосцев, 20 крейсеров, 59 миноносцев и 10 транспортов. Для Черноморского флота были построены 1 эскадренный броненосец, 2 крейсера и 16 миноносцев. Для Дальнего Востока – 1 канонерская лодка и 16 миноносцев. Большая часть этих кораблей предназначалась для Тихоокеанской эскадры. Ввиду занятости отечественных верфей значительную часть флота пришлось строить за рубежом. Российские судостроительные заводы были завалены заказами, но, по личному указанию Александра Третьего, в России приступают к строительству первой подводной лодки.

«Это является самым скрытным оружием, и самым коварным на море, когда подводная лодка, обладая повышенной скрытностью по сравнению с надводными кораблями, могла подойти незаметно к любому кораблю на достаточно близкое расстояние и применить по нему имеющееся на ее борту оружие. Естественно, это совершенно другая тактика ведения боя, и даже другие правила ведения войны на море. Применение этой военной тактики ставило флот совершенно в другие рамки».

Сама идея подводного корабля стара, как мир. На поверхности моря суда двигал вначале ветер, а затем пар. Человек покорял мировой океан. Но глубины моря оставались тайной за семью печатями.

Первым обитаемым подводным аппаратом стал алмазный колокол. Принцип перевернутой бочки, в которой сохранялась воздушная подушка, был известен давно. С помощью таких устройств строили основания мостов и береговых укреплений, поднимали затонувший груз, доставляли в осажденные крепости провиант и порох. Чинили снасти и подводную часть кораблей, а когда требовалось, скрытно приводили в негодность оснастку кораблей противника. Но куда более заманчивой казалась идея управляемого подводного аппарата. Подводное судно со свободным ходом сулило невероятные тактические выгоды.

Первой русской подводной лодкой принято считать потаенное судно русского плотника Ефима Никонова. В 1718 году он подал на имя Петра Первого челобитную с предложением: «Сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которое на море в тихое время будет разбивать корабли, хотя бы десять или двадцать. И для пробы тому учинит образец, сколько на нем будет пушек. Под потерянием своего живота, если будет неугодно».

«Он в течение примерно пяти лет занимается постройкой подводных лодок. Впервые в мире он на практике применяет шлюзовую камеру для выхода моряков со своей подводной лодки, и впервые – примитивное водолазное снаряжение. Это, можно сказать, ведро с окошком, оно надевалось на голову и имело кожаный воротник, который завязывался на шее. Все это он собирался продемонстрировать, но, к сожалению, все его изыскания прервала внезапная кончина Петра».

Первые, дошедшие до нас, чертежи подводной лодки датированы 1929 годом. Принадлежат они заключенному Шлиссельбургской крепости, минскому дворянину Казимиру Черновскому. Он представил на высочайшее утверждение чертежи и описание изобретенной им подводной лодки. Узник настаивал на том, чтобы «корпус аппарата изготавливался непременно из железа, потому что металлы по своей протяжности, крепости и упругости весьма способны к постройке судов. И к тому же, в России они в изобилии находятся».

Предложение Черновского было отправлено на рассмотрение генерал-инженеру Базену. Но опытный царедворец, узнав, что автор чертежей – политический заключенный, уклонился от помощи изобретателю. Базен дал заключение о неудобоисполнительности предложенного проекта. Однако Базен все же был хорошим инженером. Пойти против совести он не мог, и в конце резолюции отметил, что изобретение делает честь сочинителю и могло быть полезно для усовершенствования подводного судоходства в Российской империи.

До первой действующей подводной лодки оставался один шаг. Ее изобретатель получает свой первый чин подпоручика в 1806 году. Звали его Карл Андреевич Шильдер, он участвовал в Аустерлицком сражении, служил в инженерных войсках, где состоял до конца жизни и дослужился до звания генерал-адьютанта. Фортификация стала главным, но не единственным его призванием. Работы по минной технике, мостостроению, буровому инструменту для подземной проходки, создание подводных мин для обороны крепостей – таков далеко не полный список его изобретений и идей. Его подлодка стала первым в России подводным судном с цельнометаллическим корпусом, обшивка была изготовлена из котельного листового железа. Это первая русская подлодка, которая удачно погружалась, всплывала и могла передвигаться под водой. Вооружена она была пороховыми ракетами и миной на специальном бушприте.

«Это был уникальный подводный аппарат, в котором находилось десять человек экипажа: один офицер и девять матросов. Они крутили педали руками и ногами, приводили в движение специальные весла-лопатки, и подводная лодка на глубине до 13 метров могла идти на скорости чуть больше километра в час. Он испытывал эти подводные лодки на большом Кронштадтском рейде, достаточно успешно. На них были применены впервые профессиональные устройства для выхода личного состава из аварийной подводной лодки, в том числе и первый гидрокостюм, элементы которого используются подводниками и в нашем подводном флоте. На лодке были впервые применены такие устройства, как прибор для обзора водной поверхности – это прообраз нынешнего перископа, а также специальное устройство для освещения водной поверхности. Но, к сожалению, он сам же свое детище и затопил, там же, на Кронштадтском рейде, в сороковых годах девятнадцатого столетия».

Причина столь неоднозначного поступка Карла Шильдера проста. Морское ведомство не видело в первых подводных лодках сколько-нибудь серьезной военной силы. Денег в казне на сомнительные предприятия не отпускали, и потому Шильдеру было отказано в финансировании работ по модернизации лодки. Зато свои услуги предложила английская корона. Выбора у русского офицера не было.

В июне 1865 года свою подводную лодку спускает на воду автор первой русской торпеды, Иван Александровский. Испытания происходили в Кронштадте, продолжались они более трех лет. За это время изобретатель неоднократно вносил в конструкцию лодки существенные изменения. Все шло хорошо, но 23 июня 1871 года при испытаниях на прочность контр-адмирал Стеценко, вопреки мнению Александровского, приказал погрузить лодку на 98 футов, около 30 метров. Корпус не выдержал забортного давления, и лодка затонула. Попытки поднять ее на поверхность с помощью понтонов оказались тщетными, поскольку последние не были рассчитаны на такую глубину. В течение двух лет велись подготовительные работы. Спустя два года лодку подняли. Александровский восстановил свою субмарину, однако интерес Адмиралтейства к ней угас. Принимается решение, что подводная лодка Александровского непригодна для военных целей, и потому ее восстановление не имеет смысла. Применение этой лодке все же найдут: она будет превращена в спасательный понтон при минном отряде.

Россия тем временем продолжает наращивать свою военно-морскую мощь на Тихом океане. Дальние походы крупных соединений боевых кораблей порождают необходимость в новом вооружении. России необходимо средство ведения войны на море, которое можно перебросить по железной дороге. В нужный момент на стол Морского министра Российской империи ложится проект подводной лодки дворянина Степана Джевецкого.

«В 1869 году он предлагает проект совершенно новой уникальной подводной лодки, которая выполнена из котельного железа толщиной порядка 6,5 миллиметров. Подводная лодка была построена в 1881 году. Это двухместный вариант с педальным приводом: два матроса сидели спиной друг к другу и крутили педали. Подводная лодка могла погружаться на глубину до пяти метров и двигалась со скоростью чуть более шестисот метров в час, в течение двадцати минут. Лодка несла на борту две мины, размещенные в специальном отсеке для укладки гальванической мины, которая всплывала на кабель-тросе. Он предназначался для подведения мины под днище корабля и последующего подрыва. Уникальный корабль».

К 1881 году построено 50 таких лодок. Они распределены следующим образом: 16 оставлены в Кронштадте, 32 направлены по железной дороге в Одессу, для распределения между черноморскими портами. Из двух оставшихся одна оставлена Джевецкому для дальнейших усовершенствований, и одна находилась в распоряжении инженерного ведомства. Однако арифметика не сходится: архивные данные явно противоречат друг другу. В Одессу прибывает 32 лодки. Ровно через год бесстрастная финансовая ведомость одесского отряда миноносцев фиксирует выплату жалования лишь 31 экипажу. Одной лодки недостает: либо она не была построена, либо отправилась на Дальний Восток. Долгое время следы этой таинственной лодки не удавалось отыскать в доступных архивах. Она еще даст о себе знать, но гораздо позже.

Лодки Джевецкого приводились в действие мускульной силой экипажа и предназначались исключительно для обороны приморских крепостей. О практически значимом выходе в открытое море не могло быть и речи. Между тем, русскому флоту спешно требовалось большое количество лодок на моторном ходу, боевых подлодок.

В декабре 1900 года, в Санкт-Петербурге, опытовый бассейн Морского ведомства стал местом проектирования специального боевого корабля. Речь шла о первой русской боевой подводной лодке. Руководить проектом поручено талантливому русскому инженеру, Ивану Бубнову. Вначале корабль получает наименование «Миноносец 113», позже эта лодка станет называться «Дельфин».

«Прошел какой-то накопительный период, когда их было построено определенное количество и у нас, и за границей, для русского флота. И настал момент истины, когда кто-то где-то кому-то сказал «Пора!». Ведь они до этого, если вы помните, назывались просто миноносцами, подводные лодки как класс кораблей не выделялись. Хотя, в общем-то, каких-то побудительных оснований – взять, и зарегистрировать как очень перспективный вид боевых морских средств – время еще не наступило».

Лодка была очень перспективной. Она обладала большим запасом автономного хода, несла на себе минно-торпедное вооружение. Это уже была субмарина в привычном для нас понимании. Проект позволял перебрасывать ее по железной дороге в полуразобранном состоянии. Лодку успели построить к началу русско-японской войны и отправить на Дальний Восток.

28 июля происходит первый серьезный бой с японцами. Потерь в русском флоте нет, но порт-артурской эскадре прорваться во Владивосток не удается. 1 августа в неравном бою в Японском море гибнет крейсер «Рюрик». Но это было только начало, у стен Порт-Артура была сосредоточена стотысячная армия японцев. Началась долгая и мучительная осада. Несмотря на героическое сопротивление гарнизона, Порт-Артур капитулировал 20 декабря 1904 года.

Тяжелые потери в надводных кораблях вынуждают российское военное командование форсировать строительство подводных лодок и спешно перебрасывать их на Дальний Восток. В январе 1904 года закладывается целая серия субмарин типа «Касатка». Всего через полгода спущено на воду шесть подлодок этого типа. В первых числах ноября они уже отправились на Тихий океан на железнодорожных платформах. Переброска лодок держалась в строгой тайне. Сами лодки были тщательно замаскированы и усиленно охранялись.

Первым эшелоном отправлены лодки «Скат» и «Налим», следом «Касатка» и «Фельдмаршал граф Шереметьев». 15 ноября – «Сом», «Осетр» и «Дельфин». К исходу 1904 года подводные лодки прибыли в пункт назначения – Владивосток. Всего на тихоокеанский театр военных действий было отправлено по железной дороге тринадцать подводных лодок как российского, так и иностранного производства. Это была первая в мире операция по крупномасштабной перевозке военных кораблей железнодорожным транспортом.

1 января 1905 года был создан отдельный отряд миноносцев, вошедший в состав владивостокского отряда крейсеров. Уже в апреле 1905 года русская подводная лодка произвела первый боевой выход против японского эсминца. Атака не принесла конечного результата, но это событие навсегда вошло в историю. Впервые в перископ подводной лодки командир видел не учебную цель, а реального противника. Но русские моряки и сами опасались японских подлодок.

«Командир крейсера, капитан первого ранга Олег Добротворский, (впоследствии адмирал), который потом возглавил отряд подводного плавания и впоследствии ставший ярым подводником, до самой своей смерти и на заседании следственной комиссии уверял, что успех японцев в Цусимском сражении целиком принадлежит сильно засекреченному и потаенному применению ими подводных лодок».

Подводные лодки как класс боевых кораблей становились реальной силой. Но судьба войны была уже решена. 14 мая в Корейском проливе потерпела поражение Вторая Тихоокеанская эскадра, шедшая с Балтики на подмогу русским войскам. Военное поражение и начавшаяся в стране революция вынудили правительство России искать мирный путь решения конфликта с Японией. 23 августа 1905 года в городе Портсмут состоялось подписание мирного договора, согласно которому Россия уступила Японии южную часть Сахалина и отказалась от Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и портом Дальний. Поражение в войне стало пощечиной русскому самодовольству и самонадеянности.

Первая революция 1905 года еще не уничтожила монархию, но трон российского императора уже заметно покачнулся. Между тем, в этой истории так и остался один неразгаданный вопрос: почему японская эскадра повернула от Владивостока в самом начале войны? Возьми тогда японцы главную русскую крепость на Дальнем Востоке, кто знает, как бы дальше развивались события. Данные, полученные из недавно рассекреченных архивов японского императорского флота, ошеломляют: виной всему русские подводные лодки. Доставку субмарин по железной дороге засекла разведка, Владивосток был переполнен японской резидентурой.

Японскому командованию стало известно, что у русских есть несколько подводных лодок, которые регулярно выходят в море и отрабатывают погружение в бухте «Золотой рог». После подрыва на минах броненосцев «Хацусе» и «Ясима» японские адмиралы были убеждены, что их корабли стали жертвой русских подводных лодок. Страх перед противником, которого не видно, был настолько велик, что крошечное потаенное судно, несущее всего четыре торпеды, повернуло вспять японскую армаду. Косвенным подтверждением этого является оценка итога русско-японской войны.

Сто лет назад, 19 марта 1906 года, Государь Император Всероссийский Николай Второй подписал указ о выделении сил подводного военно-морского флота в самостоятельный вид вооружения. Так рождался российский подводный флот.

Рожденные в пучине

Фильм второй

Летом 1907 года служащие Либавского военного порта – так в то время называлась Лиепая – не без удивления наблюдали за странными матросами. Они играли побудку раньше других, за два часа до подъема флага. После общей утренней молитвы следовал детальный медицинский осмотр. Почему-то больше врачей интересовал вес моряков, объем их грудной клетки и состав крови. Процедура повторялась каждое утро и давно стала рутинной. После плотного завтрака моряки строем отправлялись к дальнему пирсу. Они явно старались не поднимать шума и не привлекать к себе излишнего внимания. Моряки заходили в шестой эллинг и бесследно исчезали до вечера. Портовая молва утверждала, что там тренируют боевых водолазов.

Лишь немногие из офицеров знали, что за тайна в действительности сокрыта на этом пирсе. Там стояли подводные лодки, в Либаве был открыт первый учебный отряд подводного плавания. Командиром отряда назначен Эдуард Шенснович, участник русско-японской войны, бывший командир броненосца «Ретвизан». На Дальнем Востоке подводные корабли уже участвовали в обороне Порт-Артура и Владивостока. Флотские офицеры начинали понимать, что даже одна удачная торпедная атака может решить исход целого морского сражения. В русском флоте начиналась новая эра, эра подводных лодок.

Поражение в русско-японской войне необычайно болезненно ударило по боеспособности военно-морского флота. В ходе боевых действий на Дальнем Востоке Российская империя потеряла большую часть броненосцев и крейсеров Балтийского флота, направленных на Тихий океан. Они были потоплены, либо захвачены противником, и это всего за два года. Фатальный характер потерь спровоцировал народные волнения и первую русскую революцию 1905 года. Волны уличных беспорядков стали ответом русского общества на унижения при Цусиме, в Порт-Артуре и Мукдене.

Между тем, характер военных приготовлений не оставлял и тени сомнений: не за горами новая война. Становилось очевидным, что скоро в схватку по переделу мира будут втянуты ведущие мировые державы. Европейская пресса наперебой обсуждала вероятный сценарий надвигающейся бойни. Газеты были полны выдумок и откровенной дезинформации. Но все же, зачастую в этом бумажном водовороте встречались верные предсказания. Ключом к мировому господству станет контроль морских транспортных артерий, для этого необходимы крупные соединения тяжелых крейсеров. В Англии уже спущен на воду линейный корабль «Дредноут», название этого колосса – «Неустрашимый» – станет нарицательным для целого класса кораблей.

Главный козырь линкоров – орудия огромного калибра. Промышленно развитые страны спешно закладывают их строительство на своих верфях, мир захлестывает линкорная лихорадка. Не миновала она и Россию, но вот что примечательно: одновременно с линкорами начинается строительство подводных лодок. В основном, это были субмарины американских проектов типа «Голанд» и конструкции Симона Лэйка. Проекты первых отечественных мореходных лодок «Дельфин» и «Касатка» разработаны талантливым русским инженером, Иваном Бубновым. Эти лодки уже во многом превосходили зарубежные субмарины, но они были еще слишком далеки от совершенства.

«Я был бы очень смелым, если бы сказал, что «Дельфин» – это очень удачная подводная лодка, что она очень выгодно выглядела в сравнении со своими зарубежными аналогами. Кстати, Морское министерство тогда не брезговало – и правильно, на мой взгляд, делало – раздавать заказы как отечественным предприятиям, так и зарубежным».

Последний русский император относился к подводным лодкам с известным недоверием. В выборе средств ведения войны на море он отдавал явное предпочтение линейным крейсерам.

«Существует интересное известное воспоминание военного министра Сухомлинова: «Его величество оказался, на мое несчастье, в этот день в военной форме. И такой выдержанный, воспитанный государь, при упоминании о моем негативном отношении к строительству линейных крейсеров, стукнул кулаком по столу и сказал: «Владимир Александрович, позвольте нам, морякам, решать, что нужно во благо России».

Подлодкам отводилась роль специфического средства обороны крепостей и портов. Они должны были атаковать неприятельские корабли, стоящие на рейде. Торпедирование движущейся цели в открытом море считалось маловероятным, а потому не заслуживающим внимания. Будущий адмирал Александр Колчак открыто заявлял: «Идея замены современного линейного флота подводным может увлечь только дилетантов военного дела. Специальный минный или подводный флот – фиктивная сила».

Как ни странно, вначале эту позицию разделял даже отец русских подлодок, Иван Бубнов. По его мнению, подводные лодки должны были выполнять функцию кораблей охранения в непосредственной близости от береговой линии. Парадокс состоял в том, что, в соответствии с государственной кораблестроительной программой 1909 года, именно лодки Ивана Бубнова должны были стать основой российского подводного флота. Вначале Бубнов занимал должность заведующего опытовым судостроительным бассейном в Петербурге, в этом уникальном бассейне производились натурные испытания масштабированных моделей кораблей. Эту исследовательскую лабораторию с полным основанием считают колыбелью российского подводного флота.

Бубнов невероятно увлечен идеей строительства собственных русских субмарин, размещение отечественных заказов на постройку лодок за рубежом он воспринимает как оскорбление. Вскоре он назначен председателем комиссии по проектированию и постройке полуподводных судов при Морском техническом комитете. Бубнов был прекрасно осведомлен о положении дел в иностранных судостроительных компаниях и смело шел на внедрение в свои проекты неожиданных для того времени новинок.

«В 1902 году в Санкт-Петербурге, на Балтийском заводе, закладывается первая русская боевая подводная лодка, настоящая, практическая лодка конструктора, генерал-майора Бубнова. Это было уникальное произведение подводного кораблестроения, которое имело уже два двигателя, для надводного и подводного хода. Один двигатель был бензиновым, в 300 лошадиных сил, а другой электрический, для подводного хода. Известный инженер-конструктор Джевецкий предлагает два торпедных аппарата, на которые установлены две мины Уайтхеда – это прототип современной торпеды. Хотя первые торпеды в мировой истории изобрел наш соотечественник Александровский, практически в одно время с постройкой первой механической подводной лодки, от сжатого воздуха.

Подводная лодка «Дельфин» была спущена на воду и прошла испытания практически у стен Балтийского завода, где Нева достигает глубины порядка семи метров. К сожалению, это первая боевая и первая аварийная подводная лодка, с которой начался счет аварий в нашем подводном флоте. Проходили испытания на погружение, на лодке находился экипаж в тройном составе, порядка 36 человек, и она начала погружаться недалеко от стенки балтийского завода. Уникальность состояла в том, что цистерна главного балласта здесь вентилировалась внутрь подводной лодки. Погружение производили с открытой крышкой. К сожалению, штатный командир, капитан второго ранга Беклемишев в это время отсутствовал, его замещал лейтенант Черкасов. При погружении несколько не рассчитали по времени, когда надо было захлопнуть эту крышку, и вода хлынула внутрь. Лодка затонула прямо у стенки Балтийского завода, на глубине семи метров. К сожалению, спасти удалось только 12 человек».

В 1906 году здесь же, в Петербурге, закладывается первая дизельная электрическая лодка в мире – дизельэлектроход «Минога». Она имела два дизеля по 120 лошадиных сил. Подводная лодка была уникальной, но с двумя недостатками: неудачные обводы корпуса для прохода во льдах, и у нее не было переборок, так что повреждение средней тяжести было уже достаточно опасным. Отсутствие переборок снижало живучесть лодок, Иван Бубнов это прекрасно понимал. Его ближайший соратник и командир первой мореходной лодки «Дельфин», Михаил Беклемишев, разделял эту точку зрения.

Морской технический комитет основной задачей считал повышение скорости лодок и дальности плавания. Достичь этого можно было только при помощи дизельных двигателей. Большинство дизелей изготавливалось в России, но иногда их приходилось заказывать за границей. Бубнов был категорически против такого положения вещей. Двигатели доставлялись с вопиющим нарушением сроков, и зачастую с конструктивными изъянами. Конструктор настаивает: лодка должна быть стопроцентно русской.

Его следующий проект получил название «Акула». Эта лодка была уже почти вдвое длиннее предыдущей: 56 метров против 32. Надводное водоизмещение 370 тонн против 123 у «Миноги». Рост водоизмещения и увеличение длины корпуса позволял напрямую влиять на мореходность лодок. После окончания ходовых испытаний «Акулы», в 1911 году, Морской главный штаб планирует постройку 25 лодок водоизмещением до 650 тонн. Снова почти вдвое больше, чем у предыдущей серии.

И тут о себе вновь напомнили зарубежные производители дизельных двигателей, на этот раз их заказали на заводе Круппа. Немцы сорвали поставку дизелей вовсе. Конструктору пришлось использовать двухсопятисильные двигатели с канонерских лодок Амурской флотилии. Морское министерство торопило, лодки закладывают на заводе «Ноблесснер» в Ревеле. По сути, это были два проекта. Один, тоннажем в 630 тонн, получил наименование «Морж»; водоизмещение второго было увеличено на 20 тонн, эта лодка получила название «Барс».

Субмарины этого проекта станут самым многочисленным типом кораблей Российского подводного флота в предреволюционные годы. Именно на «Барсах» пройдут обучение первые отряды подводников. Конструктивные решения, заложенные в этой лодке, станут базовыми для первых поколений русских субмарин.

«Судостроение в дореволюционной России, в общем масштабе, находилось в руках военных, поскольку тогда готовили судостроителей в стенах Военно-Морского инженерного училища Императора Николая Первого, впоследствии оно стало знаменитой «Дзержинкой». Поэтому Бубнов авторитетен в кругах судостроителей всех категорий, и военных, и гражданских. Он очень хороший теоретик, особенно его работы ценятся в прочности конструкционной строительной механике корабля. Он практик, потому что, закончив службу, сформировал, выражаясь современным языком, конструкторское бюро, и поставил дело проектирования подводных лодок на поток. Но, к сожалению, его жизнь и деятельность очень быстро оборвалась».

Горячим сторонником подводной минной войны был замечательный русский инженер Михаил Налетов. По его проекту в Николаеве строится минный заградитель «Краб». Водоизмещение лодки составляло 560 тонн. При дальности хода в 30 миль и скорости в 7,5 узлов в подводном положении «Краб» нес на себе 60 якорных мин, они располагались в кормовой надстройке. Все это делало лодку необычайно перспективной. Однако ее ходовые испытания существенно затянулись, и вступить в строй до начала Первой Мировой войны лодка не успела.

«В России в боевом составе Военно-Морского Флота находилось тридцать две подводные лодки. Но это были уже старые подводные лодки, времен Русско-Японской войны. Лодки, построенные в 1904-1907 годах, называли «паноктикум подводного плавания». Это были совершенно разнородные лодки нескольких, отличных друг от друга, проектов. И только перед Первой мировой войной, уже по программе военно-морского судостроения 1909-1912 годов, начали закладывать новейшие по тем временам подводные лодки того же инженера, генерала-майора Бубнова. В 1910 году на Балтийском заводе закладывается уникальная первая боевая подводная лодка большого водоизмещения, порядка 650 тонн. Это была подводная лодка «Барс», типа «Волк». Тогда была целая серия, дивизион лодок, которые носили такие хищные имена: «Волк», «Рысь», «Барс», «Вепрь», и так далее».

Оценивая способы ведения предстоящих боевых действий, Главнокомандующий Английским флотом лорд Джон Фишер был излишне откровенен. «Подлодки не могут действовать против торговых судов неприятеля на основании правил и законов, принятых международным правом. Поэтому они будут их нарушать и будут топить все коммерческие суда». Человечество получило злодейское оружие ведения войны на море.

С началом боевых действий о себе заявили, прежде всего, германские субмарины. 22 сентября 1914 года немецкая подлодка U-9 выследила три английских крейсера, «Хук», «Абдул-Каир» и «Кресси». Первая же торпеда угодила в артиллерийский погреб «Абдул-Каира» и расколола крейсер пополам. «Хук» начал разворачиваться, но тоже получил торпеду в бок. «Кресси» стал маневрировать противолодочным зигзагом, но и его настигли две немецкие торпеды. За один час английский флот потерял три крейсера. Британское адмиралтейство пребывало в шоке. Подводные лодки начали свою злодейскую охоту, они становились той грозной силой, которая порождала в сердцах бывалых моряков суеверный ужас.

Принято считать, что действия русских подводников в Первой мировой войне не отличались особой результативностью. Мы же предлагаем оперировать фактами, а не эмоциями. Зачастую сухая статистика куда увлекательнее авантюрных романов.

«Первая результативная атака подводной лодки, если брать Первую мировую войну – это атака подлодки Балтийского флота «Окунь», под командованием замечательного подводника, лейтенанта Василия Александровича Меркушова. Стоял май, где-то в районе Ирбенского пролива лодка находилась на боевой позиции, обнаружила отряд немецких кораблей и произвела торпедную атаку».

К сожалению, лодки, созданные в то время, имели существенный, а иногда и решающий, недостаток. Время их экстренного погружения составляло всего пять минут. Немецкий крейсер успел нанести «Окуню» таранный удар, был задет и погнут перископ, сделанный из легированной стали. Благодаря умению капитана, экипаж смог возвратить субмарину на базу Гельсингфорс. Но один из кораблей немецкой эскадры был потоплен.

Наконец-то удача повернулась к российским подводникам. Дальше события развивались по нарастающей. 11 октября 1916 года в районе Босфора командир подводной лодки «Тюлень» Михаил Китицын в надводном положении вступает в бой с турецким транспортом «Родосто» и принуждает противника к сдаче в плен. Севастополь встретил Китицына как героя. Привести за собой в качестве приза неприятельский корабль – такое в русском подводном флоте было впервые. Но долгожданной удачной торпедной атаки все еще не было.

15 мая 1916 года из Ревельского порта вышла в боевой поход подводная лодка «Волк». Она совершала патрулирование в районе Норчепингской бухты. Заняв позицию, «Волк» терпеливо ждал цель. Вскоре показалась добыча: черный, сильно дымивший пароход без флага и каких-либо опознавательных знаков. Немцы часто ходили без флага, и командир лодки приказывает всплыть. Орудийный расчет выскочил на палубу, по колено в воде, они дали два выстрела впереди цели. Транспорт нехотя остановился и поднял германский флаг. На сигнал возможно быстрее покинуть судно команда транспорта отреагировала с истинно немецкой дисциплинированностью: через пару минут шлюпки с экипажем отошли к берегу.

Командир «Волка» Иван Мессер строго придерживался международных морских законов и не торпедировал суда с командой на борту. Без преувеличения, его можно назвать рыцарем подводного флота. «Волк» поднял Андреевский флаг и выпустил в бок противнику две торпеды, спустя несколько часов потопил еще два немецких транспорта. Три удачных атаки за одни сутки – это был несомненный успех.

«Когда речь идет о Первой мировой войне на непрофессиональном уровне, говорят, что она закончилась в 1917 году. На самом деле, война закончилась в 1918 году, и Россия вышла из нее тоже в 1918 году. Но, несмотря на то, что Брестский мир был заключен в марте и формально Россия перестала участвовать в Первой мировой, фактическое участие продолжалось. У нас просто поменялся противник: заключив мир с немцами, мы сразу получили врага в виде англичан. В 1918 году произошла самая крупная за всю столетнюю историю наших подводных сил боевая победа подводной лодки «Пантера» под командованием Бахтина: потопили английский боевой эсминец «Виттория». Превзойти боевой успех Бахтина, к сожалению, не удалось даже в Великую Отечественную войну».

«Пантера» стала лодкой-долгожительницей. После революции она получила другое название: «Комиссар». Наступала другая эпоха, и новая власть еще не знала, нужны ли ей будут эти странные потаенные корабли, которые возникают ниоткуда и исчезают, не оставив и следа. «Пантера» входила в состав Краснознаменного Балтийского флота до 1936 года. Когда старую лодку списали и переоборудовали в станцию для зарядки аккумуляторов, на другом конце Питера, в доме близ Поцелуева моста, тихо скончался на 78-м году жизни скромный русский старик, первый командир первой российской подлодки, русский капитан Немо, Михаил Беклемишев. Умирая, он еле слышно сказал сыну: «На могилу не ходи. Для тебя я навсегда ушел в море». Некрологов в большевистских газетах не было.

Защита Лунина

Фильм третий

18 июня 1942 года из советской военно-морской базы в Полярном вышла подводная лодка К-21. Это был пятый боевой поход одной из лучших субмарин Северного флота. На рубке красовалась цифра «4» – количество потопленных кораблей противника. К-21 вышла в море в самый разгар полярного лета, стояла тихая и ясная погода. В мирное время о таких погодных условиях плавания можно лишь мечтать, но во время войны все иначе. В спокойном море лодка, идущая надводным ходом, как на ладони.

Внезапно с мостика дали команду к срочному погружению. Это было уже пятнадцатое срочное погружение за третьи сутки похода. Немецкие самолеты-разведчики, словно по расписанию, появлялись в небе через каждые три-четыре часа. Активность авиации говорила о том, что где-то, совсем рядом, находится крупное соединение кораблей противника. Неожиданно, справа по курсу, акустик засек шум винтов сразу нескольких целей. Выждав время, командир приказывает всплыть на перископную глубину. Прильнув к окуляру, он отчетливо различил на горизонте силуэты кораблей немецкой эскадры…

Двадцатые годы. Промышленный потенциал страны практически утрачен. Советское правительство определяет приоритетное направление восстановления народного хозяйства. Курс на индустриализацию страны предполагал, в первую очередь, развитие тяжелой промышленности. Машиностроение должно стать фундаментом социалистической экономики, и не только. Одна из самых насущных задач – скорейшая техническая оснащение Красной Армии и Военно-Морского флота. Удается восстановить работу многих судостроительных предприятий в Петрограде, Кронштадте, Севастополе, Николаеве и Владивостоке. Проведен капитальный ремонт солидного парка надводных кораблей и подводных лодок, доставшихся в наследство от Российской Империи. Правда, в доках стояли только морально устаревшие «Барсы» и подлодки Голланда. Подводных лодок новых проектов не строилось, причиной тому стал кадровый голод.

«Наиболее чувствительные потери в офицерском корпусе старой армии – репрессивные потери. Потери Гражданской войны в процентном отношении более всего понес Военно-Морской флот. По сравнению с армией: 220 тысяч офицеров сухопутных сил и 6 тысяч морских офицеров».

К началу тридцатых годов ассигнования на содержание флота резко увеличиваются. Советом труда и обороны принимается шестилетняя программа развития кораблестроения. Ленинградский опытовый морской бассейн: здесь начинается работа над первой советской подводной лодкой. Ее назвали «Декабрист».

К разработке проекта приступили в декабре 1926 года. Через два года первенец советского подводного судостроения будет спущен на воду. Субмарина разделена на отсеки водонепроницаемыми переборками, это была лодка среднего класса, вооруженная восемью торпедными аппаратами. Она могла погружаться на 90 метров, автономность плавания составляла 28 суток.

Вслед за «Декабристом» на воду спускают подлодку второй серии, «Ленинец». Это уже был подводный минный заградитель. Лодка могла взять на борт до двадцати якорных мин. По остальным тактико-техническим качествам «Ленинец» мало чем отличался от «Декабриста». Коллективом конструкторов, создававшим эти подлодки, руководил Борис Малинин.

Советское военное руководство в то время придерживалось доктрины ведения войны сухопутными силами на территории противника. За время Первой Мировой и гражданской войн флотам противостоящих сторон не довелось участвовать в крупных морских сражениях. Победа ковалась на суше. Поэтому выбор командования Красной Армии был очевиден: соединения легких скоростных танков при поддержке авиации, именно так должна выглядеть ударная мощь вооруженных сил.

Флот уже не воспринимался как единственное средство масштабной переброски войск. Возможности десантирования крупных боевых соединений вглубь территории вероятного противника при помощи авиации были неоднократно опробованы на практике. Теперь флоту отводилась роль средства боевого охранения прибрежной зоны. Для этого вполне годились скоростные катера и подводные лодки малого и среднего водоизмещения.

«Мы гордимся тем, что подошли к войне с самым большим подводным флотом в мире. Это действительно так, но следует быть честными и признать, что половина вымпельного состава составляли подводные лодки-малютки. Серьезного боевого значения они иметь не могли, это те же торпедные катера: там две торпеды, и два торпедных аппарата. Но они позволяли переброску по железной дороге, и за это стали очень привлекательны и любимы руководством. Основной костяк составляли «Щуки».

Появление в Советском Военно-Морском Флоте подводных лодок типа «Щ» – легендарных «Щук» – напрямую связано с загадочным потоплением на Балтике английской субмарины. В апреле 1919 года советские эсминцы «Азарт» и «Гавриил», при поддержке линкора «Петропавловск», вышли в море на разведку. У Южного берега Финского залива, в районе Капорской Губы, корабли были атакованы неизвестной подводной лодкой. Слева по борту сигнальщики заметили пенный след от двух торпед. Эсминцам удалось увернуться от удара. Вдруг на поверхности появилась рубка подводной лодки. Расстояние до нее было небольшим, всего пять кабельтовых. Головной корабль полным ходом пошел на таран противника. Одновременно комендоры «Азарда» открыли по подводной лодке артиллерийский огонь, первый же снаряд попал точно в цель. Уходя от таранного удара, лодка быстро погрузилась, спустя несколько секунд на глубине раздался оглушительный взрыв.

Лишь спустя семь лет затонувшую лодку случайно обнаружил тральщик. На определение точного местонахождения погибшей субмарины и подготовку к ее подъему уходит еще два года, в августе 1928 года лодку успешно подняли и отбуксировали в Кронштадт. В отсеках лодки были обнаружены останки моряков. По решению советского правительства, командование Балтийского флота передало тела подводников Адмиралтейству Великобритании. Вскоре был обнаружен и судовой журнал, который позволил узнать название таинственной лодки, она называлась L-55.

Советские специалисты под руководством Бориса Малинина провели детальное обследование лодки. Серьезные повреждения корпуса и полное отсутствие какой-либо технической документации существенно усложняли задачу. Конструкторы группы Малинина буквально срисовали чертежи этой лодки с натуры. Были составлены около тысячи чертежей, а также подробные инструкции по управлению механизмами. Это позволило не только восстановить L-55, но и ввести ее в состав военно-морского флота. Но главное было в другом, бесценный опыт английских корабелов позволил нашим инженерам спроектировать собственную лодку, одну из самых удачных советских подлодок, знаменитую «Щуку».

От английского прототипа «Щуке» достались внешние обводы корпуса и общий архитектурный тип. Полуторакорпусный, с булевыми цистернами главного балласта. Пять отсеков отделялись друг от друга прочными переборками, рассчитанными на давление в две атмосферы. Торпедное вооружение состояло их четырех носовых и двух кормовых торпедных аппаратов. Английский опыт не был единственным зарубежным заимствованием тех лет. Явное отставание в конструировании подводных лодок решено было и за счет сотрудничества с немецкими судостроителями. Нам была необходима лодка с большим запасом хода, высокими скоростными характеристиками и современным техническим оснащением. Кроме того, она должна быть достаточно проста в производстве.

Формально немцы строили свои лодки в нейтральной Голландии, но по сути, фирма была немецкая. В 1927 году эта компания подписывает контракт с Испанией на проектирование лодки среднего водоизмещения. За основу взят довольно удачный проект 51-А, который в 1918 году так и остался на бумаге. Спустя двенадцать лет на верфи в испанском городе Кадисе состоялась закладка новой лодки, испанцы присваивают ей обозначение Е-1. Однако ровно через год в Испании происходит революция. Монархия повержена, страна объявлена Республикой. Новому правительству было мало дела до строительства подводных лодок, глубочайший экономически и политический кризис заставляет искать зарубежных покупателей на недостроенную лодку. На волне взаимных симпатий республиканцев и советского правительства подобное предложение было сделано, в первую очередь, СССР.

К началу войны это была самая совершенная советская субмарина. Численность советских подводных сил составляла 212 подлодок, большей частью это были «малютки» и «Щуки». Немцы, напротив, отдавали предпочтение лодкам среднего класса и крейсерским субмаринам, способным к океанскому плаванию. Немецкие подводники стали подлинным проклятием Второй мировой войны. Волчьи стаи германских субмарин хозяйничали от Баренцева до Черного моря, они доходили до побережья США, совершали дальние походы к Японии. Немецкие лодки везде сеяли смерть и ужас.

Главной целью германских подлодок на Севере стали конвои ленд-лиза. Корабли союзников доставляли в советские порты Мурманск и Архангельск военную технику, боеприпасы и продовольствие. 26 июня 1942 года из Хваль-фьорда в Исландии вышел большой конвой. Он состоял из тридцати шести транспортов и трех спасательных судов. Конвой получил наименование «PQ-17». Его боевое охранение обеспечивали шесть эсминцев, четыре корвета, две подводные лодки, два корабля противовоздушной обороны и семь тральщиков. Южнее конвоя шел отряд кораблей ближнего прикрытия, состоящий из четырех крейсеров и четырнадцати эсминцев. Кроме того, безопасность перехода обеспечивали девять английских и четыре советские подводные лодки.

Для уничтожения этого каравана судов немецкое командование подготовило сверхсекретную операцию, она получила кодовое наименование «Россельшпрунг» («Ход конем»). Силы противника впечатляли: 264 самолета, в том числе 133 бомбардировщика, и 57 торпедоносцев. В море развернули 11 подводных лодок. В Тронхейме и в Нарвике подготовили две группы надводных кораблей, среди которых находился главный немецкий козырь – линейный корабль «Тирпиц». Этот гигант необычайно нервировал английских адмиралов.

Получив сведения о выходе немецкой эскадры во главе с «Тирпицем» в открытое море, британское командование отозвало корабли эскорта и направило их на запад для соединения с дополнительными силами. Это граничило с предательством, конвой «PQ-17» остался без прикрытия. Суда стали добираться до пункта назначения самостоятельно. Вот тут-то на них и набросились немецкие подводные лодки и авиация. Это был кромешный ад. Из 36 судов уцелели только 11. На дне моря оказались 3,5 тысячи автомашин, 430 танков, 210 самолетов и около 100 тысяч тонн грузов. На потопленных кораблях погибло 153 человека. Но все же, главной угрозой кораблям конвоя была немецкая эскадра во главе с «Тирпицем». Сигнальщики тревожно вглядывались в туманную дымку. Появление на горизонте немецкого линкора могло означать одно: смерть. Но его точное месторасположение не знал никто.

28 июня назначенный район охранения заняла подводная лодка К-21 под командованием Героя Советского Союза, капитана второго ранга, Николая Лунина.

«Подводная лодка «Катюша» четырнадцатой серии в конструктивном отношении выглядела очень хорошо и привлекательно. Но на Балтике ей, как говорили, «как слону в ванне», на Севере для нее реальных целей не было, пока не появились немецкие линейные корабли с крейсерами (никто заранее и не думал, что они там появятся – кто мог предположить, что немцы получат в Норвегии военные базы и выход на север?). В период наивысшей точки кризиса, в 1941 году, у немцев существовала вожделенная мечта – что Балтийский флот побежит сдаваться шведам на всякий случай, а тут-то, у Аландских островов, мы им приготовили эскадру во главе с «Тирпицем».

К проектированию лодок типа «К» конструкторы приступили в 1934 году. Руководил проектом Михаил Рудницкий. Новые лодки предназначались для крейсерских операций в открытом океане, на большом удалении от баз. Это действительно была крейсерская лодка. Ее подводное водоизмещение составляло 2200 тонн. Вооружена она была десятью торпедными аппаратами, четырьмя артиллерийскими орудиями. В кормовых трубах размещалось двадцать якорных мин. Проект даже допускал установку на палубе лодки самолета со складывающимися крыльями. К началу войны в строю было шесть лодок этого типа, одной из них, К-21, командовал Николай Лунин.

5 июля, в 5:55, командир лодки получил радиограмму от командующего Северным флотом. В ней говорилось, что в море вышла большая немецкая эскадра. В ее состав входили 7 эсминцев, два миноносца, тяжелые крейсеры «Адмирал Хиппер» и «Адмирал Шеер», но главной мишенью был линейный корабль «Тирпиц». О такой цели можно было только мечтать. Готовясь к атаке, Лунин приказал четыре торпеды в носовых торпедных аппаратах установить на глубину хода в пять метров. Оставшиеся две носовые и четыре кормовые торпеды выставили на два метра. Лодка находилась в надводном положении. Велась зарядка аккумуляторных батарей, напряжение нарастало; вот-вот должен был появиться противник. Командир дважды принимал атаку, принимая облака за дым немецких кораблей.

В 17:00 акустик засек шумы групповой цели, и лодка легла на боевой курс. Командир приказал изготовить к стрельбе носовые и кормовые торпедные аппараты. Подняв перископ, он отчетливо различил силуэты двух эсминцев, дистанция до цели составляла порядка 70 кабельтовых. Лунин принимает решение атаковать замыкающий миноносец. Но когда лодка окончательно изготовилась к атаке, обстановка резко изменилась. По пеленгу 202 градуса на дистанции 22 кабельтовых появились верхушки мачт крупных кораблей. Спустя 20 минут в перископ уже можно было разглядеть два тяжелых крейсера, находящихся в охранении группы эсминцев. Над эскадрой барражировал самолет.

Неожиданно немецкая эскадра повернула влево, и ее курс стал расходиться с курсом лодки. Лунин увеличивает ход до полного и пытается выйти на атаку. Но через десять минут немецкие корабли вновь маневрируют, на этот раз отработав групповой поворот вправо. К-21 на полном ходу повернула вслед за противником и легла на боевой курс. Это начинало напоминать игру в кошки-мышки. Нервы не выдерживали. Если эсминцы обнаружат лодку, уйти от групповой бомбежки будет нереально.

В 17:57 Лунин поднял перископ и установил, что его лодка находится прямо в расположении немецкой эскадры. В 18:01:30 с К-21 произвели залп из кормовых торпедных аппаратов с временным интервалом в четыре секунды. С выходом торпед Лунин дал полный ход и погрузился на глубину 30 метров. Через две минуты пятнадцать секунд после выхода торпед раздались два взрыва, акустик доложил о попадании в цель. Через некоторое время послышался еще один продолжительный раскатистый взрыв. В 18:32 последовал еще один, через шесть минут – еще. Что происходило на поверхности, можно было только догадываться. Одно было известно со всей определенностью: это не были взрывы глубинных бомб. К-21 никто не преследовал.

В 19:09 лодка всплыла на перископную глубину, горизонт был чист. Лунин передал радиодонесение в Штаб Северного флота об атаке «Тирпица». В судовом журнале появилась запись: «Несомненность попадания двух торпед при атаке линкора «Тирпиц» достоверна. Но в то же время, допускаю возможность, что головной миноносец перехватил торпеды на себя. В пользу этого предположения свидетельствуют последующие большие взрывы». Командир лодки еще не знал, что результаты его атаки десятилетиями будут подвергаться сомнению.

В этой истории осталось слишком много белых пятен. После войны англичанам достался судовой журнал «Тирпица», никаких записей о попадании в линкор торпед в нем не обнаружено. Тогда что за взрывы слышал Лунин? Почему немецкая эскадра в полном составе поспешила вернуться на базу? Почему целая стая эсминцев не стала преследовать одинокую подводную лодку? Объяснение этому есть. Скорее всего, торпеды Лунина не дошли до цели, под них действительно подставил свой борт головной эсминец. Но главный успех атаки Лунина был в другом. Немцы перехватили его донесения и поняли, что обнаружены; вслед за дерзкой русской подводной лодкой их могла атаковать авиация, могли подойти крупные силы английской эскадры. Немцы решили не рисковать и легли на обратный курс. Истерзанный авианалетами, союзнический караван «PQ-17» был спасен.

Первая атомная

Фильм четвертый

Вскоре после рождественских каникул 1959 года адмирал Райт у входа в свой кабинет вывесил следующее объявление: «Я, командующий Атлантическим флотом США, обещаю ящик виски «Джек Дэниэлс» первому командиру субмарины, представившему доказательства того, что вражеская подлодка была измотана преследованием и вынуждена всплыть на поверхность». Это не было шуткой. Адмирал Райт, как на ипподроме, сделал ставку на чудо американской военной мысли – атомную подводную лодку. Суперсовременная субмарина производила собственный кислород и была способна находиться под водой в течение всего похода.

Советские подводники могли лишь мечтать о таком корабле. При длительном плавании их экипажи задыхались, лодки были вынуждены всплывать, становясь легкой добычей противника.

Победителем стал экипаж подлодки «Гренадиер», который около девяти часов преследовал советскую дизельную лодку, измотав ее и заставив всплыть на поверхность возле берегов Исландии. Командир «Гренадиера», капитан-лейтенант Дэвис, получил из рук адмирала приз – обещанный ящик виски. Они и не догадывались, что очень скоро Советский Союз преподнесет им свой «подарок»…

В 1945 году Америка демонстрирует всему миру разрушительную мощь своего нового оружия, и теперь она должна иметь надежное средство его доставки. По воздуху, так, как было с Японией, это сопряжено с большим риском. Значит, единственно разумным способом доставки ядерного груза должна стать подводная лодка, но такая, которая сможет скрытно, ни разу не всплывая, нанести решающий удар. Атомная подводная лодка. Создание такой субмарины было сложнейшей задачей в то время даже для США.

«Система всплытия и погружения там есть, электричества – какого только нет, аккумуляторы там есть, и ракеты туда еще взгромоздили. Где есть еще такое сосредоточие различных направлений техники? Нигде».

Меньше чем через год, на верфи в Нью-Лондоне, штат Коннектикут, заложен киль первой атомарины «Наутилус». Проект реализовывается в обстановке такой предельной секретности, что агентурные сведения о нем попадают на стол Сталину лишь два года спустя. Мы опять оказались в роли догоняющих. В 1949 году испытана первая советская атомная бомба, а в сентябре 1952 года Сталин подписывает постановление о создании подводной лодки в СССР. Мы, как это не раз происходило, вынуждены были идти своим путем, так складывались обстоятельства, очень непростые для Советского Союза в целом и для советской военной науки в частности.

Первая американская АПЛ «Наутилус» спущена на воду, а через год, в январе 1955 года с ее борта приходит радиограмма: «Идем на атомной энергии». Руководитель проекта Хайман Риковер становится Национальным героем Америки.

«Американская организация труда на голову превосходила нашу. Мы не могли так работать, но главное, что мы на каждом шагу чувствовали, что они в промышленности, в технологиях превосходят нас».

В СССР работы оборонного значения всегда возглавляют люди, неизвестные широкой общественности, о которых не пишут газеты, не сообщает радио. Академик Александров становится заместителем Курчатова по атомному проекту. Создание проекта лодки поручено конструктору Владимиру Перегудову.

«Он был прирожденный теоретик, прирожденный исследователь, один из тех, кто принимал участие в проектировании и строительстве первых советских подводных лодок – небезызвестных «Эсок», или, как их еще называли «Немок». Шанс стать конструктором первой отечественной подводной лодки бывает только раз в жизни, Владимир Николаевич взялся за эту проблему и блестяще ее решил. Первопроходцам всегда трудно, их труд усыпан не только розами, а еще и огромными шипами. Это была последняя лодка Перегудова, его «лебединая песня», но она дала основу всему отечественному атомному подводному флоту».

Технический проект первой атомной подводной лодки утвержден. Лодка К-3, водоизмещение 3050 тонн, скорость 25 узлов, автономность плавания 60 суток, длительность полного хода 1500 часов. Замысел боевого использования атомной подводной лодки: лодка, вооруженная гигантской торпедой, выводится на буксирах из пункта базирования в точку погружения, откуда продолжает плавание под водой, и выходит в исходный район. С получением приказа лодка производит выстрел по цели, атакуя крупные военно-морские базы противника. Во время всего автономного плавания всплытие атомохода не планируется, защитные средства противодействия не предусмотрены. После выполнения задачи она становится практически беззащитной.

«Первую советскую атомную подводную лодку мы спроектировали без военных. Она проектировалась и строилась только гражданскими специалистами, считалось, что Перегудов – капитан первого ранга, и этого достаточно. Не многие знают о том, что эта подводная лодка несла только одну, огромную, торпеду, диаметром 1550 мм, длиной 23 м, с термоядерным зарядом, и предполагалось, что эта подводная лодка будет работать по береговым базам противника. Хотя бы даже из этих условий считалось, что морякам тут делать нечего. Раз она будет действовать по береговым базам, то пусть ее гражданские и проектируют».

Подводникам сразу становится ясно, что произойдет с лодкой при пуске этой торпеды. В момент пуска вся водная масса выстрелит вместе с торпедой, после чего еще большая масса воды вольется внутрь корпуса и неминуемо создаст аварийный дифферент. Лодка встанет на попа. Чтобы выровнять ее, экипажу придется продувать носовые цистерны главного балласта, и на поверхность будет выпущен воздушный пузырь, позволяющий тут же обнаружить лодку, что означает ее немедленное уничтожение. Кроме того, специалисты Главного Штаба ВМФ устанавливают, что не только в США, а во всем мире баз, которые могли быть уничтожены такой торпедой-гигантом, всего две, к тому же, стратегического значения они не имеют никакого. Проект торпеды-гиганта похоронен. Макеты аппаратуры, изготовленные в натуральную величину, выброшены. Изменение проекта займет целый год.

«Мало было создать подводную лодку, надо было создать еще специальное оружие. Мало того, что ныряющая лодка превратилась в настоящую подводную лодку, которая длительное время, в течение пятидесяти-шестидесяти суток, находилась под водой, без всплытия. Надо было решить тяжелейшие задачи по жизнедеятельности человека под водой, придумать специальную систему регенерации воздуха, чтобы обеспечить людей кислородом. Надо было испытать ядерную установку; мы знали, как делать атомную бомбу, знали, как работает реактор на берегу, но никто не знал, как он будет работать под водой, какие он несет сложности и какие страхи. Как ни странно, этот вопрос был решен довольно успешно, и уже в 1957 году мы могли сказать, что атомная подводная лодка 627 проекта создана. Она стала строиться серийно, на заводе «Севмашпредприятие».

Цех №3 становится особо закрытым производством. Его работники не имеют права говорить даже родным, где они работают.

В начале пятидесятых, в ста километрах от Москвы, в Обнинске, силами заключенных ГУЛАГа строится первая в мире атомная электростанция, предназначение которой – не выработка электричества для народного хозяйства. Ее задача – стать прототипом ядерной установки для АПЛ. Теми же зеками в Сосновом Бору выстроен учебный центр с двумя стендами – аналогами отсеков атомных подлодок. Руководителем проекта является академик Александров. При первом пуске АС, когда из контрольной трубки пошел долгожданный дымок, Александров поздравил своего друга Курчатова знаменитой фразой: «С легким паром!». Но в действительности, легкого пара никто не ожидал, работа предстояла тяжелая и трудная, да и пар был тяжелым, а иногда смертельным.

В течение полугода по всем флотам Союза набирают экипаж будущей атомарины: моряков, сверхсрочников и офицеров. Учитываются не только здоровье и военная выучка, но и девственно чистая биография. Слово «атом» вербовщики произносить не имеют права, но каким-то образом, шепотком, разносится слух, куда и на что их приглашают. Попасть в Обнинск становится мечтой каждого.

Всех переодевают в гражданскую одежду, отменяется военная субординация, и теперь все обращаются друг к другу только по имени-отчеству. В остальном – строгий военный порядок. Личный состав расписан, как на корабле, на трехсменную вахту. В перерывах между вахтами – не привычная муштра на плацу, а занятия по теории и практике. На вопросы посторонних курсант может отвечать что угодно, только не то, что он подводник. Слово «реактор» произносить запрещается всегда, даже на лекциях преподаватели называют его «кристаллизатором» или «аппаратом».

Активная зона реактора – это блок, в который вмонтированы урановые стержни. Когда зона отрабатывает свое, наступает кульминационный момент: ее выемка из реактора. Затем следует осмотр внутренностей корпуса реактора, загрузка свежей активной зоны. Четыре года обучения – это чередование выемок и погружений. Во время испытаний стенда практически при каждом пуске происходит течь с выбросом радиоактивного пара, газа и аэрозолей. Наиболее значительные неполадки устраняют заключенные, но на долю курсантов тоже достается.

Что такое радиация, никто толком не знает. А о том, что, помимо Альфа, Бета и Гамма излучения, в воздухе находятся газы, активируется даже простая бытовая пыль, вообще не задумываются. Основным лекарством считаются традиционные 150 граммов, моряки убеждены, что они снимают подхваченную за день радиацию. Все хотят идти в плавание и боятся быть списанными до спуска подлодки на воду.

Несогласованность ведомств всегда мешала любому проекту в СССР. Так, вдруг по экипажу первой атомной подлодки и по всему подводному флоту в целом совершаются два «залпа». Министр обороны СССР, Маршал Жуков, который, при всем уважении к его сухопутным заслугам, во флоте понимал мало, издает приказ, вдвое урезающий зарплату сверхсрочников. Практически подготовленные специалисты подают рапорты на увольнение. Из шести набранных в экипаж первой атомной подлодки остается один, который любит свое дело больше, чем благосостояние.

Следующим «залпом» Маршал Жуков отменяет второй экипаж подлодки. С начала подводного флота был заведен порядок: два экипажа. После многомесячного похода первый уходит в отпуск, на боевое дежурство заступает второй. Теперь задачи командира К-3 на порядок усложняются. Ему надо что-то придумывать, чтобы найти время для отдыха экипажа и не отменять боевое дежурство.

А в Северодвинске готовая лодка уже ждет свой экипаж. Внутренние помещения выглядят как произведение искусства. Каждое помещение выкрашено в свой цвет, краски мягких оттенков, приятные глазу. Одна из переборок сделана в виде огромного зеркала, а другая – картина летнего луга с березками. Мебель изготовлена по спецзаказу из ценных пород дерева и, помимо своего прямого назначения, может превращаться в предметы помощи в нештатных ситуациях. Так, длинный стол кают-компании в случае нужды трансформируется в операционный.

«В кают-компании, в которой люди собираются, мы сделали зоны отдыха, в которых они могут позаниматься спортом, помыться, потом идти отдыхать. За рубежом, чтобы сэкономить подводной лодке объемы и габариты, делаются теплые койки, на каждую койку – два человека. Один спит, другой находится в кают-компании, третий на рабочем месте; потом меняются. Наши требования этого не позволяют, может быть, поэтому наши подводные лодки несколько больше, чем американские, французские и английские».

По конструкции наш корабль сильно отличается от американского. В «Наутилусе» были повторены принципы обычных дизельных лодок, добавлена лишь ядерная установка. У нашей К-3 совершенно новая архитектура.

Число присутствующих на спуске предельно ограничено, все выступающие части лодки обшиты фанерой, на рубку натянута парусина, скрывающая формы. Наконец, настает время для традиционного шампанского. Как известно, моряки суеверны, и если бутылка не разбивается в момент спуска, будут вспоминать об этом в критические моменты плавания.

Среди членов приемной комиссии возникает паника: все сигарообразное тело нового корабля обтянуто слоем черной резины, и единственное жесткое место, о которое может разбиться бутылка – небольшое ограждение горизонтальных рулей. Никто не хочет рисковать и брать на себя ответственность. Тут кто-то припоминает, что хорошо, когда шампанское о борт разбивает женщина, и отважная женщина находится. Молодая женщина, сотрудница КБ «Малахит», уверенно размахивается, и все облегченно переводят дух: родился первенец советского атомного подводного флота.

К вечеру, при выходе в открытое море, поднялся сильнейший ветер, который первым же порывом снес с обшивки всю старательно установленную фанерную маскировку, и лодка предстала перед глазами оказавшихся на берегу людей в своем первозданном виде. Рассказывают, что действующий в тот момент на берегу военный патруль разгонял толпу следующими словами: «Товарищи, расходитесь, пожалуйста. Ничего интересного здесь нет. Спустили на воду первую атомную подводную лодку, только и всего».

Когда американцы раскрыли архивы времен холодной войны, был обнаружен такой факт: спустя совсем небольшое время после спуска на воду нашей К-3 капитан первого ранга ВМС США Беренс провел свою атомную подводную лодку в устье канала, ведущего к Мурманску. Он приблизился к советскому порту и наблюдал за ходовыми испытаниями советской дизельной подлодки, оснащенной баллистическими ракетами, и ушел незамеченным. Но о нашей атомной подлодке американцы тогда так и не узнали.

Лодка получилась отличной по всем параметрам. В сравнении с американским «Наутилусом» она и выглядит внушительнее. У них подводная скорость составляет 23 узла, а у К-3 – 32. Глубина погружения «Наутилуса» 220 м, у нас – 300. Мощность главной энергетической установки у них 15000 лс, у К-3 – 30000. Соотношение торпед – 6 американских к 8 советским.

После прохождения всех положенных испытаний атомной лодке К-3 присваивается название «Ленинский комсомол», и она входит в состав Военно-Морского Флота СССР.

Летом 1962 года экипаж «Ленинского комсомола» получает задание повторить американцев, которые в 1958 году на подлодке «Наутилус» впервые совершили поход к полюсу, а затем на других атомных лодка неоднократно его повторяли. Нам предстояло пройти тем же путем.

«Всплытие в каждую полынью длилось часами: оказалось, что подо льдами – чем более высокие широты, тем мощнее – висят гигантские сосульки. Если на такую напороться, она проткнет судно».

Никита Сергеевич Хрущев лично вручал подводникам награды за арктический поход. Капитан Лев Жильцов стал Героем Советского Союза, весь без исключения экипаж получил ордена. Их имена стали известны всей стране.

После подвига во льдах атомная лодка «Ленинский комсомол» становится современной «Авророй» и предметом посещений многочисленных делегаций. Пропагандистская показуха почти полностью заменила собой боевую службу. Капитана Льва Жильцова отослали на учебу в Военно-Морскую Академию, опытных офицеров разобрали по штабам и министерствам, а матросы вместо обслуживания сложной боевой техники принимали участие во всевозможных съездах и конференциях. Вскоре за это пришлось расплатиться сполна.

По данным советской разведки, в нейтральных водах Средиземного моря тайно совершает дежурство американская атомная подлодка. Стали решать, кого туда направить – оказалось, свободных кораблей нет. Вспомнили про «Ленинский Комсомол». Лодку в спешном порядке комплектуют сборным экипажем, назначают нового командира. На третьи сутки похода обесточиваются кормовые горизонтальные рули и отказывает система регенерации воздуха. Температура в отсеках поднимается до 40 градусов. В одну из ночей начинается пожар, огонь стремительно распространяется по отсекам. Несмотря на упорные спасательные действия, погибают 39 человек.

По результатам расследования, проведенного командованием флота, действия экипажа были признаны правильными, и экипаж представлен к государственным наградам. Семь человек – к званию Героя, из которых четыре – посмертно. Но вскоре на К-3 прибывает комиссия из Москвы, и кто-то из штабистов находит в торпедном отсеке зажигалку. Выдвинуто предположение, что один из моряков забрался туда покурить, что и явилось причиной катастрофы. Наградные листы разорваны в клочья, вместо них объявлены взыскания.

Соперничество сверхдержав в подводных флотах было сверхнапряженным. Борьба шла по мощности габаритов, надежности. Появились многоцелевые подводные лодки, несущие мощные ядерные ракеты, для которых не предела в дальности полета. Подводя итог противостоянию, можно сказать, что в чем-то ВМС США превосходили наш военно-морской флот, а в чем-то – мы их. Например, наши лодки были более скоростными и с большим запасом плавучести, рекорды погружения и подводной скорости тоже остаются за нами. В производстве атомных подлодок с баллистическими ракетами на борту были задействованы две тысячи предприятий бывшего СССР. За годы холодной войны СССР и США бросили в топку вооружений по десять триллионов долларов. Такого расточительства не могла выдержать ни одна страна.

Холодная война канула в Лету, но понятие обороноспособности не исчезло. Россия осталась сверхдержавой на суше, в воздухе, на воде и под водой. За 50 лет после атомного первенца «Ленинский комсомол» было построено 338 атомных субмарин, 310 из которых и сейчас находятся в строю.