Война за океан. Подводники.

В 1995-м с боевой службы встречали, тогда еще капитана первого ранга, Алексея Буриличева. Только вместо долгожданных объятий на пирсе его ждал серьезный разговор.

«Меня встретил командующий флотилией, и тут же отвел в сторону. Я уже был готов ему доложить результаты. В руках у него была газета, где была статья, посвященная действиям моего корабля у побережья Соединенных Штатов. Это была перепечатка из американской прессы о том, что подводная лодка русских действовала там успешно, совершенно неожиданно для Америки…»

Эта новость открыла срочное совещание в Комитете по национальной безопасности США. Каким образом русская подводная лодка с крылатыми ракетами на борту смогла пройти и долгое время находиться у американских берегов незамеченной?

«Наша лодка длительное время автономно ходила вблизи чужих берегов, в зоне действия хорошей такой, мощной, стационарной системы обнаружения, и чем мы гордимся, что она не была обнаружена. Лишь только потом, в результате годового анализа математических записей, наш партнер убедился, что за его кораблями неотступно ходили мы, неотступно ходила наша лодка 971-го проекта».

За тот поход Алексей Буриличев получил Звезду Героя России. Специалисты военно-морских сил США впервые за всю историю гонки вооружений оказались перед фактом: русская подводная лодка превысила показатели американских аналогов. У россиян проснулось почти забытое чувство гордости за свою страну, но так и осталось непонятно, зачем сейчас, в мирное время, нужны такие корабли.

Буриличев: «Можно долго спорить, нужен нам флот – не нужен нам флот. Флот – удовольствие дорогое, тут спору нет. Совершенно немногие государства мира могут позволить себе содержать атомный флот, атомный подводный, атомный ракетный флот. Но давайте посмотрим: земля – она вся поделена. Для того чтобы передвинуть границу хотя бы на метр на земле, надо развязывать войну. Океан же поделен достаточно условно. В океане, на море граница вроде бы и есть, а вроде бы ее и нет. Поэтому впереди у нас будет, вне всякого сомнения, дележ океана. Давайте подумаем, сможем ли мы защитить свои границы территориального моря, не имея приличного флота, способного адекватно ответить на все возможные недружественные акты со стороны наших соседей?».

Не слышно свистящих пуль и взрывов гранат противника. Чтобы победить в такой войне, достаточно лишь продемонстрировать неприятелю свое преимущество. Таким образом, в самый разгар противостояния двух великих держав страшнее тысячи таких взрывов становится создание в США атомной ракетной подводной лодки типа «Огайо».

Владимир Чернавин, адмирал флота, Главнокомандующий ВМФ СССР: «Огайо» – это подводная лодка, которая имеет на вооружении 24 межконтинентальных баллистических ракеты. Они в состоянии обстрелять любую точку земного шара с высокой точностью. Эти ракеты имеют разделяющиеся головные части с индивидуальным наведением. На каждую цель – одна боеголовка. Даже если взять, что у «Огайи» 6 боевых частей, умножьте на 24 – столько объектов она может поразить мощностью заряда, в несколько раз большей, чем те заряды, которые были сброшены на Нагасаки и Хиросиму. Это мы с вами посчитали, что может сделать одна подводная лодка. А если их десять? От этого же надо как-то защищаться, для этого должны быть какие-то силы защиты».

На тот момент в составе Советского Военно-Морского Флота были лодки первого и второго поколения. Но они были далеки от совершенства по самому важному показателю: шумности.

«Даже было для первого поколения лодок обидное прозвище, «ревущая корова». Это неприятно, но это факт. Любому человеку, не только специалисту, понятно, что для подводных лодок шумность, скрытность просто являются совершенно определяющими факторами. Этой характеристикой определяется взаимное обнаружение, взаимные дуэльные ситуации, борьба друг с другом. Тот, кто незаметнее, скрытнее, тот явно всегда будет побеждать».

Превзойти американцев – такую задачу поставили перед специалистами конструкторского бюро «Малахит». Решить проблему, так долго остававшуюся «ахиллесовой пятой» Советского подводного флота, проблему акустической скрытности.

На подводной лодке шумит все, начиная с гребного винта и заканчивая обычным вентилятором. Специалисты «Малахита» придумали, чтобы снизить уровень шума, каждый отсек помещать внутри специальной рамы. Эту раму помещают еще в одну, такую же. И только потом, с помощью специальных амортизаторов, крепят к корпусу подводной лодки.

После утверждения всей проектной документации начинается строительство первого корабля этой серии. Несмотря на возникшую необходимость перестройки заводских цехов и переучивания сотрудников, сроки сдачи новой подводной лодки оказались максимально сжатыми.

«Тогда эти лодки ждали от нас в установленные сроки, поскольку международная обстановка диктовала необходимость создания такой лодки».

«Мир стоял на грани войны, войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом».

«Советский Союз – это империя зла, и я сделаю все, чтобы защитить американцев от этой угрозы».

«Работники завода, не жалея себя, работали в таком режиме, что приходилось удивляться, как люди это выдерживают. Работали по двенадцать, по четырнадцать часов в сутки. Не знали выходных, не использовали отпуска».

«Это адский труд для многих коллективов, и не только для нашего завода, а и заводов всего Советского Союза. Было около трех тысяч договоров, а уж сколько людей – вы сами понимаете, миллионы и миллионы. По сути, такой корабль создавала вся страна».

Но в самый разгар строительства из Москвы пришло неожиданное решение: работы по созданию лодки остановить.

«В Центральном комитете партии сочли, что проект не совсем соответствует тому, что требовалось в задаче – сравняться по боевым качествам с американскими атомными подводными лодками».

«Все познается в каком-то сравнении. Что хорошо, что лучше – надо сравнивать что-то с чем-то. По этой шумности мы всегда старались догнать американцев, сделать такой же шум. Хотя бы поставить наши подводные лодки и наших подводников в равные ситуации. А мы были не в равной, они нас обнаруживали дальше, могли следить дольше за нами, могли нас уничтожить первыми, имея это преимущество».

«Противостояние двух великих держав заставило пересмотреть нашу промышленность задачи по малошумности».

«Но люди не роптали, люди не жаловались. Большую роль сыграли работники ЦКБ «Малахит». Они, что называется, живота не жалея, работали над переделкой чертежей, проектной документацией. Вырвались из этой ямы и пошли вперед».

«Задача была решена в превосходном смысле».

Но завершение строительства – это лишь часть работы. Впереди испытания новой подводной лодки. На центральном посту сосредоточено управление всеми системами корабля.

«Особо нужно отметить период, когда мы начали пуск реактора. Это абсолютно новая установка, очень сложная установка».

«Было очень напряженно, нельзя было допустить никакого сбоя. Внимание всех специалистов, кто занимался вводом установки, было направлено на то, чтобы не допустить никакого ложного срабатывания».

Все шло по инструкции. Показатели соответствовали установленным нормам, но вдруг сработала защитная система реактора. На лодках 971-го проекта реакторные отсеки – это одно из самых безопасных мест. Благодаря специальной системе защиты, которая поглощает опасные излучения, уровень радиации здесь ниже, чем в любом московском парке отдыха.

«Очень много было вещей, которые трудно было на бумаге учесть. Они проявлялись уже в процессе испытаний, тут же производились корректировки, тут же производились новые внедрения».

Теперь можно было вздохнуть спокойно. Пройден один из самых сложных этапов испытаний, и словно в благодарность, новая подводная лодка продемонстрировала создателям свои возможности.

«Я участвовал в первом переводе корабля с Амурского завода в бухту завода Большой камень. Лодка шла в надводном положении, впереди шел большой противолодочный корабль нашего флота, он охранял наш караван и обеспечивал безопасность. Еще не все системы были доведены до стопроцентной готовности. Например, гидроакустический комплекс находился в отработке. Его включали, даже на переходе специалисты над ним работали. И вдруг ответсдатчик этого комплекса говорит о том, что супостат известный находится под этим большим противолодочным кораблем. Естественно, моряки этому не поверили, с негодованием не поверили. После активной посылки сигнала мы убедились. Лодка стала экстренно уходить из-под киля. Я до сих пор храню эту запись как свидетельство нашего первого контакта с вероятным противником».

Конец декабря 1984 года; сдаточные испытания новой лодки идут по запланированному графику. Замеры скорости и глубины погружения дают ошеломляющие результаты, они становятся рекордными в мировом подводном кораблестроении. Впереди последний, самый важный, день испытаний.

«В завершающей стадии заводских испытаний был такой эпизод, который никто из участников испытаний никогда в жизни не забудет. Надо было испытать реверс подводной лодки, то есть, с полного подводного хода – а это 33 узла, больше 60 км в час такая махина, больше 12 тысяч тонн, неслась».

«Рули отрабатывались на погружение: имитируется заклинка рулей, лодка начинает погружаться на бок на максимальной скорости. В этот момент должна сработать автоматика, то есть должен произойти реверс турбины, винт должен пройти в обратную сторону, выдернуть лодку в горизонтальное положение и дать малый ход вперед».

«Дали полный задний ход. Нагрузки силовая установка не выдержала, свалилась защита реактора, лодка обесточилась, перешла на аварийное освещение и получила дифферент на нос, то есть пошла вниз. Глубиномеру до грунта оставалось 60 или 70 метров, то есть еще несколько минут – и лодка должна была врубиться в грунт. Поступила команда командира корабля «Носовые рули на всплытие». Боцман отрапортовал, что носовые рули заклинило. Это еще усугубило ситуацию, ничем не остановишь лодку, она врубится в дно».

«Возникла немая сцена, и в этот момент оператор на пульте «Молибдена» – это оператор, который управляет общекорабельными системами, дает курс сверить носовые цистерны главного балласт и продувает их. Он понимает,что делает ошибку, дает второй пузырь уже на кормовые системы, и в таком положении начинает всплывать. От команды выполнить этот элемент до всплытия прошло не более пяти-семи минут, но за этот период, конечно, вся жизнь перед глазами пролетела мгновенно.

«Но в это время мы еще не вздохнули. Из турбинного отсека в центральный пост прошел доклад: пожар в турбинном отсеке. Возгорание ликвидировали, отдышались, пришли в себя. Экипаж был штатный, моряки и наша сдаточная команда, больше двухсот человек, в том числе ваш покорный слуга. Все это пришлось пережить».

Новый год обещал быть грустным. При всех достоинствах построенного корабля провал сдаточных испытаний был очевиден. Но судостроители надежды не теряли. Нужно было устранить замечания и провести повторные испытания. Это обычная доработка, и за один месяц можно исправить все неточности. Но до приемной комиссии оставалось всего семь дней.

«Собраны были самые умнейшие люди со всех организаций, которые участвовали в строительстве, поэтому все вопросы, связанные с доработкой изделия, очень быстро решались. Все нестыковки системы очень быстро регулировались. В этом плане испытания шли очень быстро».

Через шесть дней головная подводная лодка 971 проекта, безупречно пройдя испытания, возвращалась в базу.

«Под крики «ура» встретили эту лодку. То, что это была победа для завода, несомненно. Такой сложной задачи завод никогда в своей истории не решал. Это было на пределе, все было чрезвычайно сложно, но корабелы это преодолели. 31 декабря был подписан приемный акт».

Казалось бы, самое страшное позади. А впереди – окончание холодной войны, согласие и понимание между великими ядерными державами. Согласие и понимание было продемонстрировано незамедлительно. В октябре 1986 года, в Рейкьявике, состоялась знаменитая встреча Горбачева и Рейгана. Они договорились о пятидесятипроцентном сокращении всех компонентов стратегических сил.

«Мы все время находимся в военном состоянии. Начиная с шестидесятых годов, все время ведем конфликтные войны, весь мир воюет. Воюет в Ираке, воюет в Югославии, воюет в Африке. Но мы не воюем атомным оружием, которое запрещено. Мы должны иметь средства, способные сдержать экспансию недружественных стран по отношению к России. А для этого есть флот».

Согласно данному обещанию, советский лидер направлял свое внимание исключительно на мирные инициативы. В том же 1986 году Горбачев прибыл на Амурский судостроительный завод. Михаил Сергеевич, внимательно осмотрев все цеха, дал неожиданное напутствие. Он предложил в два раза увеличить производство… мебели! В то время как на строительство подводных лодок не обратил никакого внимания. На этом заводе уже много лет существовал цех по изготовлению диванов, кроватей, тумбочек, но для работников предприятия. Теперь этого добра должно было хватить на весь город. А через три года, на основании тех же договоренностей, со всех кораблей и подводных лодок было снято тактическое ядерное оружие. Советский военно-морской флот лишился основной ударной силы.

«Мы, ведя переговоры, подчас подписывали такие документы, которые ставили нас в неравное положение с американцами. Мы уничтожали – они складировали. В любое время они могут возвратить назад. Нам возвращать будет нечего».

Доклады в Госдепартамент США были однозначны: производство атомных подводных лодок в России остановлено. Главным же аргументом для прагматичных американцев стал факт отсутствия регулярного финансирования.

Каково же было их удивление, когда со стапелей Северодвинского судостроительного завода сошла новая подводная лодка 971 проекта. А в 2001 году был сдан еще один корабль этой серии, знаменитый «Гепард».

«Этим кораблем завершалась серия. Это корабль воплотил все элементы улучшения, потому что в течение все постройки серии непрерывно проводились модернизационные работы. И поэтапно лучшие характеристики изменения систем привели к тому, что мы полностью подтвердили то преимущество в акустике, которого долго ждали».

В настоящее время на Северном флоте, в Гаджиево, базируется целая дивизия подводных лодок 971 проекта: «Гепард», «Вепрь», «Тигр», «Волк», «Леопард». Недаром ее называют «звериная». Такая же дивизия есть на Камчатке, на Тихоокеанском флоте.

«Нашим бюро спроектирована и идет постройка на Северном машиностроительном предприятии лодки следующего поколения, многоцелевой лодки. Главный конструктор у нас Пялов Владимир Николаевич. Эти лодки четвертого поколения, естественно, приходят на смену нашим, и они еще лучше».

«Давайте отличим гонку вооружений в угоду дикого противостояния двух систем от того, что делается сейчас. Вы все прекрасно знаете, что каждое государство, которое считает себя способным на создание военно-морского флота, а еще атомного, подводного, старается построить новые лодки, в достаточном количестве. Строит новые подводные лодки Франция, строит Англия, строит Китай – именно атомные подводные лодки. Соединенные Штаты строят большое количество многоцелевых подводных лодок нового класса, «Вирджиния». Американцы понимают, что всякая великая держава – а они считают себя великой державой – должна обладать преимуществом в морях. Море – это наш последний источник и электроэнергии, и энергозапасов, и металлов – драгоценных и недрагоценных. Почему же Россия, обладая огромными морскими просторами, в которых хранится большое количество необходимого для страны сырья, не должна строить многоцелевые лодки? Ведь борьба за обладание природными ресурсами в океане – это тоже одна из стратегических задач».

«Фактически всегда на серьезных мероприятиях, которые у нас проводятся, мы обнаруживаем иностранные подводные лодки, их присутствие. Они отслеживают все наши действия в океане, боевую подготовку, все наши стрельбы, испытание нового оружия, которое сейчас создается. Если они желают наблюдать за нами, находиться здесь – ради бога, мы не можем запретить им это делать. Это их право, они не нарушают территориальных вод. Ближайший сосед – Норвегия, постоянно держит разведывательный корабль – современнейший, отличный корабль, вблизи наших баз у Кольского залива, на постоянной основе».

А к себе даже на рыбалку не пускают. Норвегия в одностороннем порядке объявила международные воды своими, и теперь их старательно охраняет.

«Это страх. Страх государства напасть на Россию и получить ответный удар, более мощный, чем у него. Мы же можем на них выпустить точечные удары по всем береговым объектам. Страх – это большой сдерживающий фактор».

«Это только в книгах так: слабых бить, обижать нельзя; это хорошая бабушкина заповедь. А в общем-то, история говорит от том, что мир любит сильных. Только такими серьезными вещами, как подводные лодки, корабли, мы сможем защитить свои интересы, сможем показать, что мы чего-то стоим. Поэтому и решайте, нужен флот или не нужен».

Лично у меня не возникает больше вопросов, нужны ли сейчас нашей стране такие корабли. И только тогда я чувствую себя по-настоящему защищенной, когда понимаю, что российский подводный флот будет жить.